Золотой Горшок. Сказка - стр. 3
– Сударь, Вы что, ненароком взбесились! – визжит разъярённый, как дикий вепрь, тайный советник и пинком выбрасывает меня за дверь. Что толку, что конректор Паульман клялся даровать мне место писца? Что толку? Моя горестная звезда наверняка в очередной раз подкараулит меня, и прихлопнет мои планы! Кажется, что звёзды просто преследуют меня! И на кой им это сдалось? Сегодня – та же история! Что у меня за судьбина которая всюду меня преследует и треплет по загривку! Ничего хорошего из того, о чём я мечтаю, моё злосчастье не допустит! Ну, вот хоть сегодня. Только я вознамерился отпраздновать как нужно светлый день – день Вознесения, встретить его, как должно, с ликующим сердцем и возвышенной душой, как – на тебе приключеньице на дурную голову! А ведь мог бы я, как и всякий другой
посетитель Линковых купален, покрикивать горделиво-громогласно: «Эй, Человек, бутылку двойного пивка сюда, да живей, пжалста!» А ведь я мог бы торчать там до глубокой ночи, и не где-нибудь, а в центре какой-нибудь цветочной компании разряженных, как дорогие импортные куклы, прекрасных и чистых девушек. Было бы отчего нафабриться, распетушиться и пройти перед ними эдаким горделивеньким гогольком! Нечего говорить, уж я бы расхрабрился бы не на шутку, стал бы просто совсем другим человеком, я бы так блистал и расстилался перед ними, что наверняка одна из них не выдержала бы такого напора и такой дерзости, сдалась бы от такой красоты и робко спросила бы: «Вы случайно не в курсе, который ныне час?» или «Скажите, что за вещь исполняют эти музыканты?», и услышав её вопрос, легко и воздушно я бы вспорхнул с места, не споткнувшись в своём обычном стиле и, подобострастно изогнувшись, как это принято, поклонился бы этой юной девушке и в поклоне так и шаркнул бы ножкой, что любо-дорого смотреть, а потом сделал бы два маленьких шажка вперёд, раз-два-с, пока наконец с придыханием томным не сказал бы ей нежно и ласково:
– Да будет вам известно, mademoiselle, что сейчас исполняется увертюра из «Девы Дуная», или: «Сейчас пробьёт около шести часов!» И кто бы осмелился тогда бросить на меня брезгливый взгляд и как-то криво перелицевал бы мои слова? Нет, и ещё раз нет! Милые девушки с ласковыми улыбками обратили бы ко мне свои благостные ласковые взоры и стали потом переглядываться между собой, лукаво улыбаясь, как это обычно случается тогда, когда мне втемяшится в голову наконец показать кому-нибудь, что я тоже не лыком шит, и кой чего, между прочим, смыслю в светском обращении, и с дамами обращаться умею вполне прилично.