Венецианская дева - стр. 11
На Хэйвуда она, впрочем, почти не обращала внимания, вела себя так, словно он человек-невидимка, и лишь изредка за столом перекидывалась с ним словом, пустым, мало что значащим, и глядела при этом высокомерно и холодно, словно он её кровный враг.
Чем была вызвана ее явная неприязнь, Хэйвуд не брался предполагать. Он на то время ни сказал и ни сделал ничего из того, что могло бы ее оттолкнуть... Наоборот, глядел восторженными глазами и, страшась, впрочем, выдать себя, маскировал восхищение толикой равнодушия. Может быть, это и послужило причиной их нынешней конфронтации...
– Господин, я могу с вами поговорить? – Стакан его давно опустел, и Хэйвуд сидел, глядя на угли в камине невидящими глазами. Но услышав, что к нему обращаются, встрепенулся, избавляясь от оцепенения...
– Да, конечно. Что ты хотела?
Молоденькая служанка, совсем девочка, если подумать, сминая руками передник, выступила вперед.
– Сэр Лэнгли, я... я хотела сказать... – Она мучительно покраснела, тяжело, возбужденно дыша. – Я... я не знаю, к кому обратиться...
– Говори же смелее. Что тревожит тебя? – подбодрил Хэйвуд бедняжку.
– Я в тягости, господин, – пролепетала девчушка, и Хэйвуд подумал, что она упадет сейчас в обморок, таким бледным сделалось её личико. – От вашего брата, мистера Терренса... Он обещал позаботиться обо мне, но теперь не желает и видеть... А ваш батлер, едва узнав о моем положении, гонит меня со двора. Я же круглая сирота... Куда мне податься сэр? Разве что утопиться... Но ведь грех это, я не могу так с младенцем... Помогите мне, умоляю! Все знают, у вас доброе сердце... Мне больше не к кому обратиться.
4. Глава 4
Мерит была в чем-то права: находить проблемы на свою голову Джемма умела исключительно хорошо. Вернее, казалось, они сами находили её в силу её же неугомонного нрава... Но не в духе госпожи Фаррел было отступаться от них, и она встречала каждую новую трудность с высоко поднятой головой.
Вот и перед болезнью супруга она не спасует: даст ей отпор всеми силами. Одного обещания травницы посмотреть его оказалось для Джеммы достаточно, чтобы снова поверить в самое лучшее. Фергюс, конечно, поправится – иначе и быть не могло! – поправится ради неё...
От одной мысли о том, что её снова выставят на торги, как рабыню на невольничьем рынке, девушке делалось не по себе, и фитилек паники вспыхивал ярче. Нет, она не позволит новому мужу, кем бы он ни был, диктовать ей, как жить... Ей вообще новый муж ни к чему. Джемма не собиралась терпеть мужчину подле себя...
Все они, похотливые, с сальными глазками, были ей одинаково неприятны. Их вечные полунамёки, цветастые комплименты и скабрезные шуточки год за годом отвращали её от желания даже просто влюбиться, не то чтобы стать снова женой со всеми вытекающими последствиями. Джемме казалось, прикоснись к ней любой из соседей-мужчин, как её непременно вывернет наизнанку... И будет тошнить раз за разом, пока она не скончается от отвращения. Граф Невил возглавлял ее черный список ненавистных мужчин...