Тайна архивариуса сыскной полиции - стр. 55
– Теперь Дмитрий приедет в Остафьево, – наконец холодно решил он, – ты снова окажешься в опасности!
Князь закрыл глаза, а потом, резко схватившись за голову, прокричал:
– Черт побери, Маша! Почему всё так?!
Теперь Дмитрий приедет в Остафьево? Почему теперь?
– Я не понимаю, причем здесь царевич?
– Не понимаешь? Это, видимо, семейное у Шуваловых? Твой отец тоже не понимал, что фактически подписывает приговор дочерям, играясь в карты и эту чертову революцию! Синее пламя было у старшей Шуваловой, так почему бы этому чуду не перейти к младшей?!
– C`ets absurd! – воскликнула я. – Чудеса не передаются по наследству, хотя бы потому, что чудес нет! Никаких доказательств, разве можно считать таковыми свидетельства вдрызг проигравшегося игрока? Синее пламя нужно лишь террористам, чем не оправдание для слепо верующей в божий промысел необразованной толпы?
Алексей устало потер глаза.
– Всё так, – тихо подтвердил он. – Никаких доказательств, один только пьяный бред. Да и младшая Шувалова трудится в архиве сыска под присмотром одного из лучших следователей страны.
– Так ведь по твоей указке, – я вскинула подбородок. – Ты ведь о Петре?
– О нём, – Алексей кивнул. – Я видел его отчеты – ты ангел, судя по ним. Проблема лишь в том, что Чернышов отчитывается не только мне. Он ежемесячно сообщает о твоих передвижениях его императорскому высочеству Дмитрию.
Меня будто лишили воздуха. Господи, даже так…
Я обхватила себя за шею, посмотрела на дорогу. Широкие площади ночной Москвы, белокаменные храмы – прекрасные перспективы открывались взору с высоких мест. Смешливая первопрестольная красавица пожимала покатыми плечами – улицами. Её не загонишь в рамки, она не станет терпеть ненужную ей упорядоченность. Махнет рукой – и вот между ровными рядами домов неожиданно вырос круглый маленький пруд.
Своевольная, свободная, независимая. Такая, какой мне не быть.
Жизнь, как театр одного актера, а верней – актрисы. Только почему же режиссер забыл поведать сценарий?
Даже статисты осведомлены о происходящем больше, чем она.
Москву уже украсила весна. Зеленела юная трава, и по краю дороги сияли желтыми шапочками цветки мать-и-мачехи.
Я сняла шляпу и, положив её рядом, спросила:
– Что мешало Дмитрию встретиться со мной в столице, хотя бы в управлении?
Милевский откинулся на сидении:
– Хороший вопрос.
И он же исчерпывающий ответ. Больше объяснений не последовало.
– Так что же, вернёмся в Петербург? Почему бы с комфортом не прокатиться … туда-сюда?
Князь сцепил челюсти, но смолчал.
Высоко заорали коты, сражаясь за благосклонность дворовой кошки. Я не сдержала улыбки, Алексей смягчился и ответил: