Тайна архивариуса сыскной полиции - стр. 58
– Представь меня своей спутнице, – распорядился Дмитрий.
– Мария Михайловна, – холодно сказал Алексей. – Мой секретарь.
Солнце скрылось за тучами, поднялся ветер – зашумели кроны деревьев.
– Секретарь … – задумчиво повторил Дмитрий. Всё это время он продолжал внимательно изучать моё лицо. – И что же привело вас в Москву, господа?
– Дела семейные, – Милевский развел руками.
Дмитрий, наконец, оторвал от меня взгляд, и я разом почувствовала и намокшую в талом снегу обувь, и ледяную удавку шелкового платка.
– Как это таинственно, – с издевкой заметил царевич. – Мы ведь и есть – ваша семья, дорогой кузен.
Милевский рассмеялся:
– Что вы, никаких тайн.
– Никаких? – вскинулся Дмитрий и вновь впился в меня глазами. – Мне думается, у вашего секретаря тайна имеется, да не одна. Так ведь, Мария Михайловна? Вы ведь служите в архиве полицейского сыска? Так что же вы делаете здесь?
Что я здесь делаю? Как заметил Милевский – играюсь в сыщика. Я играюсь в сыщика, а князь … играется мной.
Я обхватила себя руками и, дернув краешком рта, тихо ответила:
– Мёрзну.
Дмитрий замер, моргнул, а затем расхохотался. Алексей сделал ко мне шаг, чуть закрывая плечом.
– Что ж, отпускаю вас! – отсмеявшись, улыбнулся царевич.
Милевский еле слышно выдохнул.
– Увидимся в Остафьево, – Дмитрий коротко поклонился князю, одним нервным движеньем снял белую замшевую перчатку и протянул мне ладонь, ожидая ответного жеста.
Я коснулась теплых пальцев. Прикосновение сухих горячих губ было сродни ожогу от раскаленного угля на руке. Поцелуй вежливости длился чуть дольше положенного по этикету времени. Царевич поймал мой взгляд, отпуская меня, и, на миг задержав мою руку в своих руках, указательным пальцем очертил шрам на моей ладони.
Безошибочно очертил невидимый сейчас шрам.
Un, deux, trois. Я спокойна. Это – ветер, он треплет кроны деревьев, заглушая шум крови в ушах.
Дмитрий вскочил в седло, приказал свите трогаться, сжал бока лошади ногами и дернул повод. Не обернулся. Сопровождавшие его двое мужчин двинулись следом за наследником.
– Даже если это одно и то же зло? – я посмотрела на Алексея. Напряжен, сосредоточен, бледен. Он взглядом провожал Дмитрия.
Милевский отмер, повернулся ко мне.
– Всего лишь игра слов, – серьезно ответил он. – Ты ведь не думаешь, что я мог бы в чем-то подозревать государева сына? Это – измена, Мари. Это – расстрел.
Меня затрясло. Господи, ведь это невозможно! Разве мог бы Дмитрий пойти по Садовой? По проституткам! Один?!
– Вероятность слишком мала, и всё же … морфий. А значит, возможно всё.
Возможно всё…