«Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма - стр. 98
Между тем вопрос об объединенной Европе не так прост, как это кажется идеологам Новых правых. Во-первых, остается неясным, где пролегают границы этой Европы. Совершенно очевидно, что, в зависимости от видения ситуации разными политиками, их представления об этом выглядят очень по-разному[677]. Во-вторых, будущая Европа может рисоваться в виде концентрических кругов, включающих культурные миры разной степени спайности, а вовсе не в виде федерации[678]. В-третьих, хотя большинство современных обитателей Европы и входит в индоевропейскую языковую семью, ими ее население не ограничивается – Новые правые могли бы вспомнить о финнах и эстонцах, венграх и басках, а также саамах, если говорить только о коренных народах. Кроме того, из чего следует, что между сербами и хорватами или, скажем, немцами и французами существует более крепкая солидарность, чем между шведами, финнами и саамами? Ясно, что «индоевропейский проект» Новых правых представляет очередную утопию.
Кроме того, делая акцент на «индоевропейской» (а по сути, на общеевропейской) солидарности и объявляя ее естественной, Новые правые утаивают, что в конце XIX – начале XX в. во Франции наблюдалось столь же нетерпимое отношение к итальянским, польским, испанским, еврейским или бельгийским иммигрантам, какое отмечается ныне по отношению к выходцам из Африки или стран Карибского бассейна[679]. Например, в 1920-х гг. некоторые авторы жаловались на то, что католическая религия якобы мешает нормальной интеграции поляков во французское общество[680].
Это отношение к чужакам независимо от их происхождения и физического облика дожило в Европе до 1970-х гг., и лишь с конца 1980-х гг. в мигрантах, прибывших из других стран Европы, стали видеть «своих», в отличие от мигрантов из стран третьего мира, так и оставшихся «чужаками». В последнюю категорию включаются, в частности, мусульмане, даже если они являются жителями Европы и говорят на индоевропейских языках, как, например, албанцы или боснийцы[681]. Наконец, Новые правые загоняют сами себя в тупик, с одной стороны отстаивая сохранение культурной мозаики, а с другой – апеллируя к якобы единой монокультурной индоевропейской Европе. И что означает их призыв к возрождению единой индоевропейской цивилизации, как не стремление к созданию новой элитарной культуры, соответствующей любезному им принципу иерархии? Иными словами, фактически не считаясь с современными реалиями, Новые правые хотят видеть Европу изолированным от мира материком, неприступной крепостью, ворота которой надежно закрыты от «зловредных иммигрантов»