Опыты цивилистического исследования. Выпуск 2 - стр. 34

Однако, несмотря на некоторую схожесть конструкций негативного обязательства и отказа от осуществления права, а также на то, что суды сталкиваются с трудностями при разграничении данных институтов, их последствия не идентичны. Как известно, в силу негативного обязательства лицо обязано воздерживаться от определенного действия или поведения[156]. Устанавливая негативное обязательство, лицо по умолчанию не предполагает отказ от своего права[157]. И тем более такое право автоматически не прекращается[158]. Негативное обязательство вполне может носить срочный характер – например, не взыскивать задолженность или не расторгать договор в одностороннем порядке или не обращаться с конкретным требованием в течение согласованного срока. В этом случае с самим правом ничего не происходит, оно сохраняется и может быть осуществлено по истечении данного срока[159].

Однако более сложная ситуация складывается с бессрочным негативным обязательством. На первый взгляд, разница с отказом от права заключается примерно в следующем. В случае установления негативного обязательства должник все же может осуществить свое право, но за это осуществление он понесет перед кредитором ответственность. Отказавшись же от права, он осуществить его не сможет вовсе: если речь идет о секундарном праве, то оно прекратится либо суд откажет в удовлетворении исковых требований в случае с правом требования[160]. О том, почему в этих ситуациях наступают различные последствия, речь пойдет дальше.

Как раз на этапе судебной защиты и проявляется основное сходство отказа от осуществления права с негативными обязательствами. Особенно явно это стало заметно в свете появления п. 6 ст. 393 ГК РФ, который фактически устанавливает аналог требования об исполнении в натуре применительно к негативным обязательствам. В случае если должник по негативному обязательству осуществляет свое право вопреки такому обязательству, то кредитор вправе обратиться к суду с просьбой запретить это поведение. И фактически лицо все же утратит возможность осуществлять свое право, так как осуществление будет нарушать уже не только обязательство, но и судебный акт. На данную особенность принудительного исполнения негативных обязательств обращалось внимание еще до появления указанного положения ст. 393 ГК РФ[161].

Нередко встает вопрос, допустим ли отказ от осуществления прав в части, если такой отказ затрагивает интересы третьих лиц. В судебной практике существует ряд дел, имеющих крайне схожие фактические обстоятельства. Основной кредитор лица, находящегося на стадии банкротства, включен в реестр в качестве залогового кредитора. Далее он решает, что хочет участвовать в собрании кредиторов и иметь набор прав наравне с остальными кредиторами, чьи требования залогом не обеспечены. Для этого ему необходимо отказаться от приоритета залогового кредитора и в дальнейшем получать удовлетворение по общим правилам распределения вырученных от продажи сумм между кредиторами третьей очереди. Возникало две ситуации. В первой из них такой кредитор сначала отказывался от прав залогодержателя вообще и в связи с этим просил суд изменить его статус в реестре. Во второй же он обращался с отказом от приоритета залогового кредитора в части требований, не отказываясь при этом от прав залогодержателя или от договора залога в целом. Во второй ситуации суды иногда оказывались в замешательстве и отказывали, ссылаясь на необходимость предварительного отказа от прав залогодержателя в полном объеме. Так, одно из аналогичных дел в 2016 г. дошло до ВС РФ