( Не)любимая невеста дракона. Право на истинную - стр. 32

Хотя в гостиной просторно, мне становится тесно, в воздухе сгущаются тучи, и я между двух огней, в прямом смысле слова. И, кажется, мне нужно удалиться, не хотелось бы стать свидетелем надвигающегося конфликта, я всего лишь пешка в этой игре, которую просто выкинули, избавились, как от слабого беспородного щенка.

— Останься, — задерживает Рассел, когда я по-тихому делаю попытку покинуть гостиную.

— Не держи её, Рассел, пусть идёт, — пытается поддержать мои намерения Офелия и одаривает своего сына нежной улыбкой: как она поменялась с его появлением, взгляд просиял, только ему не пробиться через пасмурные тучи во взгляде Рассела Фанвара, на скулах которого ходят желваки, а синяя венка под золотистой кожей на виске напряглась.

— Что ещё ты хотела сказать? — настаивает на своём вопросе принц.

— Это всё, — вздёргивает тёмную бровь императрица, сохраняя ледяную невозмутимость, от которой у меня не перестаёт бегать между лопаток холодок. — Не принимай это так близко, всё уже давно прошло. Отпусти её.

Молчание принца коробит даже меня.

— Да, вы правы, ваше величество, — внезапно соглашается он, а я опускаю взгляд и безысходно тону в разочаровании. — Прошло много времени, а я… — продолжает вдруг он. — …Так и остался идиотом, которым ты управляла всё это время.

Офелия сжимает губы и гордо молчит.

— Больше никогда к ней не приближайся, если с Эшли что-нибудь случится, виновата будешь ты, у тебя не будет больше сына, а у меня не будет матери.

— Рассел, это неразумно, — шепчет она, поднимает руку, чтобы коснутся своего сына, но дракон отворачивает лицо. — Она тебе не пара, это немыслимо, простолюдинка и наследник Брокоста, будущий император. Это всё равно не привело бы ни к чему хорошему.

— Оставь нас.

— Рассел?

— Оставь. Нас.

Офелия замирает.

— Хорошо, поговорим позже, — приподнимает подбородок и направляется к выходу, даже сейчас она не желает признавать свою вину перед сыном.

Шурша одеждами, она вышла, не удостоив меня взглядом и наверняка ненавидя всей душой, считая меня порождением бед их семейства, ох, кажется, я действительно не выйду отсюда живой.

Рассел не двигается. Тишина, шорох выдоха в ней, напряжённый поворот шеи и взгляд бездонных синих глаз его высочества, полный беспомощности. Замираю и не дышу. Остаётся только догадываться, что творится сейчас в его душе, похожее что-то испытываю и я.

— Ну вот мы всё и выяснили, — пытаюсь разрядить обстановку. Плохая была затея, принц одарил меня хмурым взглядом.

— Прости, Эшли, — хрипло произносит он. — Я сделал самую большую ошибку за всю свою жизнь.