Книга Вина - стр. 3
Опьянение, охватывающее участников пира, принималось как дар Диониса, которым нужно пользоваться с умом, чтобы суметь унести свое тело, наполненное вином, на собственных ногах. На этот счет существовало немало предостережений. Афинский комедиограф Евбул, живший в IV в. до н. э. утверждал, что после трех чаш здравомыслящему гостю следует удалиться домой, четвертая чаша – для тех, кто соревнуется в умении пить залпом, пятая чаша вызывает крики за столом, после шестой гости теряют власть над собой, после седьмой начинается драка, восьмая может довести до тюрьмы, от девятой приходят болезни, а десятая сводит с ума. Римский философ и писатель Апулей (II в. н. э.) говорил: «Первая чаша способствует жажде, вторая – веселью, третья – наслажденью, четвертая – безумию»[1].
В возможность сойти с ума из-за неумеренного потребления вина греки верили всерьез. Безумие, которое наслала на Диониса ревнивая мачеха, Гера, могло передаваться и тем, кто причащается «крови» виноградного бога. Древнегреческий историк Тимей из Тавромения (IV–III вв. до н. э.) рассказывал, что в сицилийском городе Акрагант однажды компания юношей допилась до такой степени, что вообразила себя оказавшейся на корабле во время бури. Они начали выкидывать из дома утварь, чтобы разгрузить готовый пойти ко дну корабль, и не слушали уговоров прибежавших на шум соседей. На следующее утро «корабельщиков» повели в суд. Их качало и мутило, они утверждали, что страдают от морской болезни и всерьез оправдывали разгром, который устроили в здании, необходимостью избавиться от лишнего груза. Один из них назвал судей «тритонами» и доверительно сообщил, что прятался от волн на самом дне трюма. Поняв, что выпивохи находятся в невменяемом состоянии, судьи отпустили их, напоследок запретив пить вино в подобных количествах. В ответ на это юноши торжественно поклялись: «Если мы спасемся от этого страшного шторма и достигнем гавани, то на родине, рядом с изображениями морских божеств, поставим статуи вам – нашим спасителям, столь счастливо нам явившимся!»
Как Дионис превратил когда-то захвативших его тирренских (этрусских) пиратов в дельфинов, так вино переключило акрагантских гуляк на созерцание совершенно иной реальности, чем та, в которой пребываем мы[2].
Впрочем, благоразумные предостережения по поводу безумия действовали редко. Другой афинский комедиограф, Посидипп, живший в III в. до н. э., составил перечень тостов, на которых и десяти чаш не хватило бы: