Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации - стр. 75

, поскольку «Бог вручил обязанности учительствования и отправления таинств» особой группе людей, «когда делил дары» (p. 103). Но он отрицает, что это создает особую сферу духовной юрисдикции. О христианском государе нельзя сказать, что «его что-то не касается» (p. 105). «Бог оказал властителям доверие», чтобы они «не просто правили людьми, но правили ими по правде, и не в какой-то одной части, а во всех и каждой» (p. 113). Это означает, что государь несет особую обязанность «брать на себя ответственность не только за мирские, но в гораздо большей степени за духовные дела» (p. 117). В заключение Гардинер советует благочестивому государю, подобно царям Ветхого Завета, «заботиться также о священных, или духовных делах» и признавать, что «религиозные вопросы» составляют часть «обязанностей королевского звания» (p. 109).

Реинтерпретация, которую предлагают все эти авторы, состоит, следовательно, в том, что всякая юрисдикционная власть должна быть светской по определению: Церковь обладает властью, но не господством (dominion). Поэтому неправильно говорить, что они приняли и четко сформулировали «учение о двух мечах» (Hughes 1965, p. 235). Конечно, иногда они продолжают пользоваться этой терминологией, но при этом обычно разъясняют, что имеют в виду только право Церкви на сохранение за собой jurisdictio poli. По словам Гардинера, меч должен применяться священниками только в «проповедовании и отлучении», но не в какой-либо юрисдикции вне Церкви (Gardiner 1930, p. 107). Церковь не может притязать на другие полномочия, ибо это отняло бы у короля власть «вмешиваться в половину человеческих дел», а потом заставило бы его «пренебрегать почти всеми вещами» (p. 107). Из этого следует, что различение potestas ordinis и potestas jurisdictionis отождествляется с различением духовной и мирской власти, а понятие духовной юрисдикции вообще теряет смысл (Baumer 1940, p. 67).

Хотя труды этих авторов несомненно ставили королевскую супрематию на надежный теоретический фундамент, Кромвель в скором времени понял, что пропагандистская кампания не может ограничиваться сочинениями такого рода. Все это были юридические трактаты, написанные на латыни и вряд ли способные убедить или разубедить тех, кто не принадлежал к духовенству и миру образованных людей. Кроме того, вскоре после выхода этих трудов политическая ситуация изменилась в двух важных отношениях. Во-первых, в 1536 г. папа Павел III наконец согласился созвать Вселенский собор для рассмотрения вопроса о реформе католической церкви. Это создавало трудности для таких теоретиков, как Сампсон, Фокс и Гардинер. Они отрицали власть папы, но склонялись к умеренному концилиаристскому тезису о том, что, как разъяснял Фокс, от «Святого Собора» Церкви все еще можно ожидать «истины и справедливости» (Foxe 1548, fos 10, 24). Во-вторых, как мы видели, в 1536 г. в Англии ширилось недовольство политикой правительства: Поул развернул критику короля на теоретическом уровне, а на уровне практическом сомнения людей в новых порядках нашли выражение в движении Благодатного паломничества.