Что лучше денег? - стр. 24
С этой мыслью я поспешил домой.
Рима была уже одета, когда я вошел. Она сидела у окна и курила. Обернувшись, пристально посмотрела.
– Доктор Кинзи сказал, что он может вылечить тебя, – сказал я, присаживаясь на кровать. – Но нужны деньги. Он хочет 5 кусков31.
Она сморщила нос, пожала плечами и отвернулась к окну.
– Ничего нет невозможного, – выпалил я. – У меня идея. Мы должны записать твой голос на пластинку. Наверняка кто-нибудь заинтересуется, если услышит тебя. Поторапливайся, пойдем.
– Ты сумасшедший. Кто даст такие деньги?
– Это мое дело. Пошли.
По дороге в магазин я сказал:
– Сделаем «Эти дни». Ты знаешь ее? Она сказала, что знает.
– Как можно громче и как можно быстрее.
Продавец, который провел нас в кабинет звукозаписи, был скучающе надменен. Всем своим видом он показывал, что принимает нас за двух идиотов, которым не черта делать, как бросать на ветер 2,5 доллара.
– Мы сначала попробуем, – сказал я, усаживаясь за пианино. – Громко и быстро!
Продавец включил запись.
– Я записываю. Никаких «попробуем».
– Нет, сначала попробуем. Возможно, это для вас и накладно, но для нас важно.
Я заиграл, выдерживая ритм немного быстрее, чем нужно. Рима начала громко и быстро. Я посмотрел на продавца: чистые серебряные звуки, казалось, пригвоздили его к месту. Он словно окаменел, вылупив на нее глаза.
Она никогда не пела лучше. Это было действительно пение.
Мы исполнили один куплет и припев, и я остановился.
– Чу-удо! – произнес продавец благоговейным шепотом. – Я никогда не слышал ничего подобного!
Рима посмотрела на него равнодушно и промолчала.
– А сейчас мы запишем. О'кэй? – сказал я.
– Давай, – гаркнул продавец, готовясь нажать кнопку для записи.
И Рима смогла исполнить еще лучше. В ее исполнении были все профессиональные трюки, но не в этом дело. Поражали мелодичность голоса и абсолютная чистота. В каждом звуке слышался ясный перезвон колокольчика.
Закончив запись, продавец предложил пропустить диск через усилитель.
Мы сели и начали слушать.
Громкость была включена до отказа. Голос зазвенел, как колокол, не теряя ни чистоты, ни ясности… Потрясающее, мощное воздействие производил он на нас… Но появилось в нем что-то новое. Оно вызывало смутное беспокойство, какую-то тревогу, даже страх, что в естественном, живом исполнении было скрыто и теперь выявил усилитель. Однако общее впечатление оставалось прекрасным и чрезвычайно волнующим.
– Да-а! – сказал продавец, снимая пластинку. – Неужели так можно петь?! Дай это прослушать Олу Ширли. Он обалдеет.
– Ол Ширли? Кто это?
– Ты не знаешь Ширли? – Продавец посмотрел на меня удивленно. – Это же босс калифорнийской студии грамзаписи… Это он открыл Джой Миллер. В прошлом году она выпустила 5 дисков. И знаешь, сколько она получила за них? Полмиллиона! Но послушай; она просто не умеет петь в сравнении с этой девчушкой. Это я тебе говорю. Я занимаюсь этим бизнесом не один год. И все они, эти суперзвезды, просто ничто в сравнении с твоей пацанкой. Ты должен поговорить с Ширли. Прослушав хотя бы эту пластинку, он не отпустит вас, уверяю.