«До конца назначенного и творения нового». Зороастрийское происхождение иудеохристианской эсхатологии

Книга, которую мы анализируем, является исследованием влияния зороастрийской эсхатологии на иудейские представления, особенно в контексте Второго Храма. Авторы сосредотачивают внимание на важных аспектах иудаизма, как они проявляются в различных текстах и религиозных учениях. В первых разделах книги рассматривается отсутствие активной эсхатологии в раннем иудаизме. В Еврейской Библии идеи о загробной жизни, бессмертии души и коллективной эсхатологии проявляются слабо. Авторы утверждают, что ранние евреи имели довольно материальную практику религии, сосредоточенную на соблюдении законов Яхве, что подтверждает приоритет земной жизни над загробной. Пятикнижие, как основополагающий текст иудаизма, описывает завет между Яхве и еврейским народом, но не охватывает темы, связанные с жизнью после смерти. Некоторые поздние пророческие тексты говорят о восстановлении царства Израиля, однако и они остаются в рамках идей, связанных с земной жизнью, а не загробной судьбой. Далее исследуется влияние зороастризма на эволюцию еврейских эсхатологических представлений. Во внебиблейских текстах эпохи Второго Храма прослеживается влияние иранской философии, особенно примеры учений ессеев и первых христиан, которые адаптировали зороастрийские концепции в свои верования. Авторы анализируют, как эти идеи взаимосвязаны с развитием иудейских представлений о конечных судьбах и справедливом воздаянии. В следующей части книги обращается внимание на концепции "души" и "дыхания" в еврейской традиции. Три ключевых термина - nəšama, ruaḥ и nep̄eš - подробно анализируются с точки зрения их употребления. Авторы утверждают, что многие из этих слов связаны с физическим дыханием, что затрудняет интерпретацию их как обозначающих бессмертную душу. Переводы на греческий язык, где слово nep̄eš переводится как ψυχή, ведут к искажению оригинального смысла, предполагая концепцию, которая не была характерна для раннего иудаизма. Далее текст углубляется в эсхатологию поздних пророков, акцентируя внимание на "дне Яхве". Этот термин со временем приобрел новое значение, охватывающее не только идею победы евреев над врагами, но и наказание самих евреев за грехи. Эсхатологические ожидания стали сочетать покаяние, прощение и возмездие народу за насилие. Ожидания о катастрофических природных явлениях подчеркивают божественное вмешательство в дела человеческие. Этот "день Яхве" предвещает не только уничтожение врагов, но и восстановление земель Израиля, его богатств и, в конечном итоге, царство Бога на Земле. Последующие разделы книги исследуют происхождение и развитие концепции рая в иудейской культуре. "Gan Eden" описывается первоначально как материальное место - сад, созданный Богом для Адама и Евы. В дальнейшем эта идея начинает ассоциироваться с небесным раем, куда попадают души праведников. Обсуждаются различные языковые источники, включая иранские корни слова "рай". Греческий термин παράδεισος также влияет на формирование концепции рая, как место, где обитают праведники и мудрецы. Наконец, анализируются тексты, добавляющие nuance в понимание рая. В Книге стражей упоминается некий сад правды, который является олицетворением мудрости. Изменения в восприятии рая продолжаются в Книге Притчей, где концепция Эдема получает новое звучание, соотносясь с вознаграждением праведников. Таким образом, текст показывает трансформацию представлений о рае из первого образа наслаждения плодов в первоначальном саду до более сложных представлений о загробной жизни, связанном с идеей мудрости и божественного откровения. В результате книга иллюстрирует значительное изменение и развитиесо временем о концепциях эсхатологии и рая в иудаизме, а также указывает на глубокие влияния, которые иранское учение оказало на эти идеи в рамках еврейской религиозной традиции.