Звереныш - стр. 9
Промокшие дома стояли угрюмые и тихие. И на улицах не было того веселого гомона, который бывает в солнечный день. А только редкие прохожие сновали под зонтами по своим делам, шлепая по лужам и опавшим грязным листьям.
Светику давно уже хотелось есть, но тетка так громыхала на кухне кастрюлями и сковородами, что он не решался обратиться к ней и попросить, чтоб она его накормила. Чтобы как-то отвлечься от сосущего чувства голода, он стал думать про мать. «Вот, – вертелось у него в голове, – теперь и у Кешки отца нет. Одна мамка на двоих. А кого она больше любит – меня или Кешку? Кешку, наверное… Она все с ним, а я… Сидеть с ним заставит…». Светик вздохнул. Он не любил нянчиться с младшим братом, тот не вызывал у него ни нежности, ни еще какого-либо чвства. И, когда мать заставляла его сидеть с ним, он делал это с явной неохотой, всем своим видом показывая, как ему это не нужно.
– Эгоист ты, – упрекала его мать, ведь брат он тебе.
Светик насупливался и бычился в ответ, про себя отвечая матери грубо и беспощадно: «Не люблю я его, этого вашего… Пусть его отец любит… Ты же не ругаешь его за то, что он меня не любит! И брат он мне какой-то ненастоящий…»
Теперь мать у них двоих оставалась одна. И Светик чувствовал, еще не понимая всей ее трагедии, что матери будет очень тяжело, и что они с братом теперь уравнялись в своем положении безотцовщины, и мать нужно пожалеть, потому что жалеть дее больше некому.
Наверное он заснул или задремал, привалившись к валику дивана, потому что не видел, как подошла тетка и сунула ему прямо под нос бутерброд с колбасой и кружку с чаем.
– Поешь- коротко сказала она. – – А потом сидите здесь и не высовывайтесь. Я стол накрывать буду. Приедут уже скоро. Вам за взрослым столом делать нечего, так что тут будьте. – Она сунула в руку Светику бутылочку с кашей. – Ему дашь, как проснется. Да лучше бы спал. Не до вас нынче…Эх, Танька! – Снова прибавила она и опять ушла на кухню.
Светик в щелочку двери видел, как она сдвигала столы и накрывала их скатертью, а потом ставила закуски и тарелки с приборами. Пахло вкусно и соблазнительно. И, чтобы не сорваться и не просить у тетки того, что она ставила на стол, он плотно закрыл дверь и зажал себе нос. Он надеялся, что приехавшая мать непременно сразу же вспомнит о них и посадит к себе на колени за стол, где можно будет попробовать всего, что наготовила тетка и от чего так аппетитно текли слюнки.
Но приехавшая с кладбища мать, зареванная и затурканная, даже не спросила про них. Мокрая уставшая толпа родственников громко рассаживалась за стол, делясь впечатлениями и воспоминаниями, и принялась наливать и накладывать все, что стояло на столе с таким видом, словно они только и думали, как бы побыстрее набить себе рты и опустошить накрытый стол.