Жизнь мальчишки - стр. 68

– Господи помилуй, – оглядываясь по сторонам, прошептал, больше обращаясь к самому себе, отец, когда мы с ним проследовали извивами тропинки меж высящихся по бокам гор хлама. Все хозяйство Скалли щедро поливалось дождем и в некоторых местах с вершин этих металлических эверестов вода стекала бурливыми маленькими потоками. Это место воистину было удивительным, но когда через несколько шагов перед нами появилась здоровенная куча перекрученного и спутанного друг с другом металлического нечто, я понял, что назвать эту свалку удивительной – значит не сказать ничего. Она была по-настоящему волшебной. Я застыл как вкопанный, не в силах отвести от того, что увидел перед собой, глаз.

Впереди высилась гора из сотен велосипедных рам, сросшихся меж собой прядями жуткой ржавчины, все без исключения без единой шины и, в большинстве своем, со сломанными поперечинами.

Говорят, что где-то в Африке есть тайное место, куда уходят умирать слоны, где эти морщинистые серые великаны ложатся на землю и освобождают себя от бренной ноши своих тяжких тел, чтобы наконец воспарить к небесам в виде легчайших сердцевин своей души. В тот момент я искренне верил в то, что мне посчастливилось наткнуться на секретное кладбище велосипедов, где их мертвые остовы наслаивались друг на друга год за годом, поливаемые дождем и сжигаемые солнцем еще долго после того, как непоседливые велосипедные души покинули свои рамы. В некоторых местах этой огромной кучи велосипеды распались от времени настолько, что приняли вид палой красной и желтой листвы, которой суждено сгореть на костре в один из осенних полдней. Кое-где из кучи торчали разбитые фонари, незрячие и вызывающие, как то бывает у мертвых. На гнутых рулях еще виднелись резиновые рукоятки, с которых кое-где свешивались пучки украшающей их виниловой бахромы, похожей на вылинявшее под дождем пламя. Стоило только напрячь воображение и можно было представить все эти велосипеды новенькими, сверкающими от краски и трепещущими от нетерпения скорее отправиться в путь, с новенькими шинами, педалями и цепями, несущими на себе капли желтой пахучей смазки и крепко цепляющимися за передаточные шестерни. По неясным для меня причинам это видение навевало грусть. Скорее всего дело было в том, что тут перед собой я увидел наглядное подтверждение тому, что всему, как бы сильно мы не берегли это и не хранили, когда-то приходит конец.

– Здорово! – пророкотал кто-то у нас над ухом. – Я слышал, какой вы там устроили переполох.

Оглянувшись, я и мой отец увидели перед собой мужчину, с трудом толкающего по грязи большую тяжело груженную тачку. Мужчина был облачен в комбинезон и пару заляпанных грязью ботинок, его обширный живот вызывающе выпирал вперед, на лице видны были пятна, определенно свидетельствующие о неполадках с печенью, а голову украшал единственный клок седых волос. Лицо мистера Скалли было изрезано морщинами, нос, с сеточкой проглядывающих красных сосудиков на кончике, напоминал картошку, глаза его были прикрыты очками с круглыми стеклами. Глядя на нас, он улыбался во весь рот, демонстрируя желтые редкие прокуренные зубы. Подбородок мистера Скалли украшала большая бородавка с тремя торчащими седыми волосками.