Жизнь мальчишки - стр. 70
– Смотрите под ноги, – предупредил нас мистер Скалли, направляясь к другому дверному проему. В следующем отсеке он повернулся к нам, остановившись перед обширной машиной треугольной формы с шестернями и рычагами по бокам и сказал: – Вот этой дробилке пятнадцать минут назад я и скормил ваш велик. Я принес его последним и он первым пошел в зубы этой машине.
С этими словами мистер Скалли кивнул на бочонок, полный перекрученных и сплющенных кусочков металла. Рядом с первым бочонком, начатым, стоял другой, пустой, поджидающий своей очереди.
– Это я хоть смогу продать как металлолом, понимаете в чем дело? Я дал себе зарок: еще один велик и я включаю машинку. Ваш велосипед стал последним, ну что тут поделаешь?
Мистер Скалли, в свете висящей над головой которого лампочки то и дело пролетали проникающие сквозь худую крышу дождевые капли, снова взглянул на меня.
– Извини, Кори. Я даже представить себе не мог, что у такого велосипеда может объявиться хозяин. Если бы я знал, что он твой, я бы конечно попридержал его, но он ведь был совершенно никуда не годный, этот велосипед.
– Никуда не годный? – переспросил отец.
– Точно, Том, никуда. Ни одной целой детали. Старый, как век, и весь изношенный, и я уверен, что за ремонт такого ни взялся бы никто ни за какие деньги. Бесполезно и думать. Что делать, любой велосипед когда-то отправляется на свалку. Кому ж как не мне знать это лучше других, ведь я столько перевидал этих великов, которые мне то и дело и приносят или по телефону просят забрать. Поверь, Кори, твой велосипед был просто грудой ржавого металла и то, что я засунул его в дробилку, ничего не изменило.
– Да, сэр, – ответил я, – я знаю.
– Ему не было больно, – тихо прибавил мистер Скалли и я молча кивнул ему.
Слушая мистера Скалли, я думал о том, что такой человек как он наверняка понимает эту жизнь всю до самых мелких ее винтиков, потому как, несмотря на то что тело его было старым, глаза у него были молодые и молодое было сердце. Глядя на вещи, он видел самую их космическую суть, и потому знал, что жизнь существует не только в созданиях из плоти и крови, но и в предметах из неживого, вроде бы, материала – в доброй и верной паре ботинок; в хорошей надежной машине; в ручке, которая не подведет в трудную минуту; в велосипеде, который пронесет тебя через много миль – во всем том, чему мы вверяем свою судьбу и жизнь и что платит нам радостью и безопасностью бытия, оставаясь в нас приятными воспоминаниями.
Слушая все это, старые хрычи с камнями вместо сердца могут холодно усмехнуться и сказать: «