Йоль и механический разум. Книга первая «Путешествие» - стр. 5

Но вот мои руки попали в кабину. Я буквально втащил себя в неё. И тут новое несчастье заставило меня похолодеть изнутри. Снизу раздался грубый голос:

– А ну спускайся!

Я полностью влез в кабину, потом автоматически, не помня себя, схватился за ворот подъёмного механизма и начал вращать его в обратную сторону. Кабина также легко скользнула вниз. Время постепенно вернулось к своему обычному течению. Внизу меня ждал тот самый гоблин, который следил за мной на верхней площадке. Он схватил меня за ухо и потащил вниз по лестнице. Я не сопротивлялся.

Внизу он толкнул меня на скамью, а потом грубо спросил:

– Ты откуда?

Я ответил, что сам я родом из Орешника, учусь в местной школе механики. Вроде бы, после этих слов этот строгий служащий немного расслабился, но потом он резко поднял меня на ноги, повернул лицом к лифту, ведущему на поверхность, подтолкнул легонько. Я пошёл к лифту, а потом почувствовал мощный пинок под зад, который подбросил меня в воздух, и я побежал к лифту, который как раз приехал, и лифтёр стоял и со смехом смотрел на меня.

Потом как-то раз на каникулах мы с Зигглем раздобыли немного пороха. В то время в гостях у мастера Гноббла был какой-то почтенный купец из другого города. И Зиггль умудрился стащить из его сумы один кулёк с порохом. Как же мы тогда радовались. Это было самое чудесное наше сокровище. Мы пересыпали добытые крупицы горючего состава в несколько баночек и спрятали их в разных местах своего дома и в мастерской. Иногда мы устраивали для себя и Глойды небольшие огненные представления.

Одно такое представление пошло не так. Я завернул порох в ветошь, которую ранее мы промочили в растворе селитры и высушили. По нашей задумке ветошь должна была гореть медленно, а потом, когда тлеющий огонь дойдёт до пороха, он должен был ярко вспыхнуть. Но что-то действительно пошло не так. Когда я зажёг ветошь и хотел было отбросить шарик подальше от нас, то немного замешкался, а потом увидел, то ветошь практически перестала тлеть. Не думая ни о чём, я поднёс шарик к лицу и подул на него, чтобы тление не прекратилось.

Внезапная яркая вспышка ослепила меня. Я повалился на землю, правую половину моего лица жгло адским пламенем. Глойда завизжала, а Зиггль бросился ко мне и накрыл мою голову своим камзолом. Я скулил от всепроникающей боли, пытаясь погладить лицо руками, но Зиггль крепко держал их, чтобы я не смог дотронуться до обожжёной кожи. Глойда гладила меня по голове, но боль была нестерпимой. Мне казалось, что моя кожа продолжает тлеть. Глаза ничего не видели – в них стояло яркое огненное пятно.