Йеллоуфейс - стр. 10
В итоге мы растягиваемся у нее на диване и хохочем до колик в боках. Я и не подозревала, что с Афиной можно так весело проводить время. Никогда прежде я не была с ней настолько собой. Знакомство мы водим уже более девяти лет, но я всегда держалась в ее присутствии несколько настороженно – отчасти потому, что нервничала, а вдруг она поймет, что я и наполовину не такая блестящая или интересная, как она полагает, а отчасти из-за того, что происходило на первом курсе.
Но этим вечером, впервые за долгое время, я не чувствую, что мне нужно фильтровать каждое слово. Я не пытаюсь производить впечатление на гребаную Афину Лю. Мы просто тусим с Афиной.
– Надо встречаться почаще, – то и дело повторяет она. – Джуни, ну честно, почему мы никогда не делали этого раньше?
– Сама не знаю, – отвечаю я и добавляю, стараясь чтобы это прозвучало глубокомысленно: – Может, мы боялись того, как сильно понравимся друг другу?
Слова глупые и совершенно не вяжутся с действительностью, но, похоже, ей приятно их слышать.
– Может быть, – соглашается она. – Может быть. Джуни! Жизнь так коротка. Зачем мы возводим эти стены?
Ее глаза сияют. Рот увлажнился. Мы сидим бок о бок на ее футоне, почти соприкасаясь коленями. В какое-то мгновение мне кажется, что Афина сейчас наклонится и поцелует меня (вот это пассаж! вот это поворот!), но она с визгом отшатывается, а до меня доходит – мой стакан накренился так сильно, что виски льется на пол. Слава богу, что на паркет; если бы один из дорогущих ковров Афины оказался испорчен, я бы, наверное, выбросилась с балкона. Она смеется и бежит на кухню за салфеткой, а я делаю еще глоток, для успокоения, дивясь своему бешено колотящемуся сердцу.
Как-то внезапно наступает полночь, а мы на кухне печем панкейки – свои, не из сухой смеси, – добавив в них несколько ложечек экстракта пандана (тесто становится едко-зеленым, но готовить нормальные панкейки – это не про Афину Лю).
– Похоже на ваниль, только лучше, – поясняет она. – Дух такой травяной, как будто дышишь лесом. Даже не верится, что белые люди до сих пор ничего не знают о пандане.
Афина скидывает панкейки со сковородки мне на тарелку.
Они подгоревшие и кривые, но пахнут восхитительно, и тут до меня доходит, что я умираю с голоду. Я хватаю панкейк руками и проглатываю его в мгновение ока, а подняв глаза, вижу, как Афина пристально на меня смотрит. Я вытираю пальцы, в ужасе от того, что вызвала у нее отвращение, но она со смехом ко мне присоединяется: начинается состязание. Звенит таймер, и мы набрасываемся на полусырые панкейки, запивая их молоком, чтобы не застревали в горле.