Высшая степень обиды - стр. 18

   Потом я разбирала  свои вещи.  Оказалось, что многое  давно уже пора было выбросить.  Их  я со странным  удовольствием и злостью  совала в большие мусорные мешки и  трамбовала безо всякой жалости.  Растерзанное пальто, само собой,  оказалось там же.    Я не собиралась оставлять здесь ничего  личного.  Не хотелось чужих рук на своих  вещах.  Вдруг  вспомнилась Рая Ромашова, не вовремя  вернувшаяся из отпуска и заставшая  любовницу мужа  в своем халате и тапках.

    Забрать  все я не могла, да и Паша просил не звереть.  Поэтому к сортировке  подошла  сурово  –  чем ни разу не пользовалась  последние  два года, то  отправлялось в утиль. Туда же – концертные костюмы.  А дорогие сердцу  предметы и тряпки   временно  перемещались  на диван.  Постепенно  очистилась спальня, потом гостиная, а дальше и ванная с кухней.  С  антресолей  были сняты дорожная сумка и чемодан на колесиках.  В них  аккуратно  складывались то, что я заберу с собой сразу.

   Я спешила,  даже не став готовить себе еду и наскоро перекусив   бутербродом с чаем, потому что была занята, очень  сильно занята.  За этим занятием  некогда было думать о посторонних вещах.  Мне нужно было здесь и сейчас решить сверхзадачу – что взять с собой, а что выбросить.  Это действительно отвлекало.   Только иногда,  нечаянно натыкаясь взглядом на злосчастный конверт, я отворачивалась и нечаянно поджимала губы.   Сейчас нельзя было не то, что…  даже думать об этом.  Иначе сорвусь, развлекая соседей.  А среди них  точно были  люди, для которых чужое горе – двойная радость.

   Звонок  в дверь прозвучал  неожиданно.  Я  даже вздрогнула и замерла на секунды, соображая  кого там принесло?  Потом  озарило –  матросики и коробки из магазина.  Но к двери на всякий случай подходила на цыпочках.   И уже даже стыдно не было.

   Перед дверным глазком мялся щуплый  срочник, кося глазами в сторону.  Наверное, не один был.  С  молодыми всегда отправляли  сопровождающего – старшину  или мичмана.  Окинув себя  в зеркале быстрым взглядом и  мысленно махнув рукой, я распахнула  дверь и  сразу  дернулась закрыть ее  – непонятно почему,  нечаянно.  А может потому, что ожидала увидеть кого угодно, только не  Андрея  Зацепина.  Нога в сверкающем ботинке  успела втиснуться  в щель, не давая двери захлопнуться.  Мужской голос  звучал спокойно и уверенно:

– Мунтян, коробки составить под стенку.  Личный состав – в  расположение,  можешь  сразу в столовую, – он поднял  руку с  часами  к глазам и отметил:  – Через двадцать две минуты ужин.

– Есть, товарищ  капитан-лейтенант, – и почти сразу по лестнице вниз прогрохотали  сапоги личного состава.