Высшая школа им. Пятницы, 13. Чувство ежа - стр. 85

И чуть не заорала от ужаса.

Дом глядел на нее пустыми глазницами выбитых окон, щерился разломом в стене.

И соседний. И следующий. И…

Господи, где я? Зачем? Почему?..

Словно ответом на этот вопрос прямо над головой высоко и страшно завыло, и кто-то закричал — жалобно, непонятно.

Виола все же зажмурилась. Она точно знала — этого не может быть на самом деле. Сейчас она проснется. Дома. В своей теплой постели. И все будет хорошо.

— Вы потерялись, mia bella[2]? — раздался вкрадчивый голос.

Мужской.

Знакомый.

Виола открыла глаза.

Ужасные разрушенные дома никуда не делись. Дыра в мостовой… нет, дыры — их было много — тоже. А к ней шел незнакомец в светлом костюме, идеально причесанный и выбритый… в совершенно неуместных здесь, в этой разрухе, роскошных замшевых туфлях без единой пылинки… Он смотрел на нее мягко и сочувственно, и протягивал ей руку.

«Наконец-то! Хоть кто-то живой, хоть кто-то выведет меня отсюда!» — и даже шагнула навстречу.

И тут он улыбнулся.

Именно тогда Виола его и узнала — по улыбке, как у голодной щуки.

— Нет, я не потерялась, — хотела сказать твердо, но получился жалобный писк: стало страшно, и совершенно невозможно пошевелиться, в точности как полгода назад. — Не подходи ко мне!

— Не бойтесь, мадонна, я помогу ва…

Виола не поняла, как он оказался совсем рядом. И почему вдруг отшатнулся, стал растворяться в тумане… то есть поняла, потом. Когда огромный черный пес ткнулся носом ей в плечо, подставляя шею. Мол, обними и вставай. Так же, как делал Рауль.

Пса она не боялась. Он был теплый, большой и прогнал этого… этого…

А пес тихонько подтолкнул ее вперед. Иди, мол.

Она пошла. По той же улице, только мостовая была без дыр. Но и без асфальта. Снова под ногами были булыжники, а фонари не горели вовсе. И дома, кажется, были местами двухэтажные, и некоторых не хватало.

Но рядом шел пес, за него можно было держаться. Он выведет, точно выведет.

Вот и рекой запахло, значит, Нева совсем близко!..

Она так обрадовалась, что совершенно забыла о мостовой и тапках.

Резкая боль прошила левую щиколотку, нога подломилась.

Все вокруг внезапно обрело невероятную ясность, а надежда на то, что ей снится сон — истаяла, как рассветный туман. Петербуржский холод, особняки, стук копыт по мостовой, полосатая будка жандарма — все это существовало на самом деле, здесь и сейчас. И она сама тоже. Здесь и сейчас.

Как? Неважно. Почему? Тоже. Важно только одно: добраться до дома.

Пес помог ей не упасть, укоризненно глянул и лизнул ногу — мокрым горячим языком.

Где-то рядом каркнула спросонья ворона. Хлопнуло окно. Вдали, над Невой, раздался гудок — то ли заводской, то ли пароходный.