Вечная переменная - стр. 5
Я бессменная книга: прочел, начинаешь заново.
Не история.
Тьмы и света сердечных заговор.
Для оставшихся
>Здравствуй, северный ветер, в цвет моего крыла.
>Время тикало, чтобы теперь обнулить отсчет.
Да прощу я таких, с кем остаться я не могла. | Да простят меня те, кто сейчас себя здесь прочел.
Время будет нестись, заходя на другой виток, | не щадя никого, с кем расправился метроном.
Да прощу я таких, кто остался мне пустотой. | Да простят меня те, с кем я больше не об одном.
Здравствуй, северный вдох, мой уверенный взмах крыла. | Остаются мои, остальных заберет метель.
>Для оставшихся там – в новой книге не будет глав.
>Для оставшихся здесь – будет право со мной лететь.
В уме
Ты держишь меня в уме, я иду с ума —
в поток городской, где время опять спешит.
Отмаялся май, что был мал и не обнимал
достаточно перед тем, как наступит жизнь.
Ты держишь меня в уме, а хотел – в руках,
в отсутствии слов, в наступлении тишины.
Я снова иду с ума, ты идешь искать,
но образы временем были искажены.
Осталось молчание – слишком простая смерть
для тех, кто не может слова подобрать внутри.
Ты держишь меня в уме, ты всегда умел.
Но не научился мне этого говорить.
Двое
Тени теперь длиннее, а ночи дымчаты.
Город пустеет, словно гнездо кукушечье.
Город – как детонатор со смесью взрывчатой:
перед нажатием кнопки замри, прислушайся.
Вспомни, какие летние, желторотые
по дому лучи скакали, пока не выросли.
Город встречает новыми поворотами,
дымчатый вечер пахнет студеной сыростью.
Первый костер в груди твоей робко теплится —
первые встречные тихо приходят греться им.
Кто-нибудь непременно в тебе поселится,
в кожаной куртке скрипучей; ладошкой детскою,
пахнущей грецким орехом, прижмется к важному.
Глянешь – а счастье свернулось в клубок, освоилось.
И перед взрывом осенним уже не страшно вам.
Теперь-то на свете двое вас.
Запомни
Февраль разрывает овациями слова —
услышан лишь тот, кто знает дорогу к сердцу.
Запомни, как нужно до одури целовать,
как надо гореть мною, если ты хочешь греться.
Я бешеный пульс, я стучу у тебя в висках,
я делаю так, что ты дышишь быстрей и глубже.
Запомни, как нужно взгляд мой в толпе искать,
как нужно хотеть меня дико, но безоружно.
Февраль разрывает овациями слова:
кто в сердце – тот выживет, тот зазвучит иначе.
Я – та, которую хочется целовать.
И бог мой – любовь.
Будь же силой её отдачи.
Бессонница
Тишина, которую бережно ворожу, собираю пыльцой на пальцы, держу внутри, превращается в одночасье в дорожный шум, городской неуемный ритм.
Город ярко горит – осень ест его до зари. Тишину мою кто-то опять превращает в звон. Ровно за полночь город часто похож на крик – шум и ярость его обступают со всех сторон.