Убийца злых чудес - стр. 7
Взойдя на вершину, повернулась к наблюдателям, прекрасная, юная, гордая. И села на трон, не колеблясь, не сомневаясь в своем праве.
Никто не произнес ни звука. Молча и неотрывно смотрели, как щеки девушки наливаются здоровым румянцем, а посиневшие губы становятся розовыми, и победная улыбка играет на них. Спрятав взгляд за бахромой ресниц, она вдохнула полной грудью – должно быть, подаренная Сердцем Холода сила переполняла.
Больше она не чувствовала холода.
Наконец принцесса встала и пошла обратно. Подхватила брошенные вещи, с трудом собрав задубевшую шубу в охапку. Ни на миг не задержавшись, прошла сквозь переливчатую стену магической преграды – легко, словно и не заметила.
Двое наблюдателей ожили и сорвались с места, подхватили, закутали в шубу. Загомонили, перебивая друг друга, стремясь скорее поздравить новую повелительницу льдов и метелей, остаться в ее памяти об этом моменте и тем самым, возможно, впредь обрести особое расположение.
Асхель Ауднадо ничего не говорил. Лишь откинул капюшон, показав лицо и гладкие волосы цвета воронова крыла, и опустился перед принцессой на колено.
– Вы позволите?
Поднял брошенные в снег унты, протянул руку.
Она встретилась с ним взглядом. Какие непроницаемо-черные глаза, даже зрачка не видно! Будто дуло направленного на нее ружья – опасные, завораживающие.
Стараясь не выдавать любопытство, оперлась на услужливо подставленную адмиралом руку. Приподняла ногу, и ее тут же обхватили горячие ладони.
– Замерзли? – спросил он своим низким голосом.
– Это уже не имеет значения, – ответила Эва и вдела стопу в громоздкую, но такую теплую обувь.
Прикосновение незнакомца длилось ровно столько, сколько позволяли приличия. Он вообще ни намека не подавал на особый интерес, хотя встретились они впервые, и он только что видел ее обнаженной.
Запоздалый стыд душной волной подкатил к вискам, ярче зажег румянец. По обычаю наследница ничего заранее не знала о человеке, которому предстоит стать ее мужем и занять императорский трон. Конечно, всякие слухи доносились до ее ушей, ведь придворные дамы любят тайком посплетничать, а прислуга и того пуще, но можно ли верить слухам...
«По крайней мере, он красив. Вряд ли добр: судя по сплетням, его люди боятся, но, возможно, справедлив. А что до суровости... Настают трудные времена. Как знать, вдруг Империя нуждается именно в таком правителе», – размышляла Эва, тщательно сохраняя отстраненное выражение лица.
Нельзя показывать ни растерянность, ни тошнотой подкатившую слабость, ни усталость. Сегодня вся страна будет славить ее имя, нужно держаться подобающе.