Тринадцать нарядов вне очереди - стр. 3

Однажды он заснул при сушке ботинок и передержал их на решётках. Печь была протоплена «от души», и «гады» скукожились от чрезмерного жара. Когда Василий очнулся – было уже поздно, часть ботинок пришла в негодность. Разглядывая свою «работу», он ужаснулся, представив последствия. Сморщенной обуви оказалось больше десяти пар.

Утреннее построение было сорвано. Курсанты, одев робу за считанные секунды, не смогли обуться и вышли строиться в носках со скрюченными ботинками в руках.

Скандал разразился нешуточный. Больше всех почему-то злорадствовал Тарасенко. Изрыгнув в пространство трёхэтажную брань, он взял несколько пар испорченной обуви и отправился лично докладывать о происшествии командиру роты, минуя существующую субординацию.

– И что мне с тобой делать, товарищ курсант? – спросил командир роты, когда Василий предстал перед ним. – Ущерб от твоих деяний составил 72 рубля 50 копеек. Мы обязаны взыскать эту сумму с виновника. Желательно в добровольном порядке. Сам напишешь родителям, чтобы они выслали тебе денег, или мне оправить им хвалебное письмецо с печатью?

Василий стоял, опустив голову. Мысли лихорадочным потоком проносились в голове. Он представил на миг лица родителей, когда они будут читать это «хвалебное» письмо от командира, и ему стало не по себе.

– Товарищ капитан третьего ранга, а можно как-то иначе? – спросил Василий хриплым голосом.

– Что значит – иначе? – в недоумении спросил командир роты.

– Ну…отработать где-нибудь, чтобы только родителям не сообщать.

– Я бы с большим удовольствием отправил тебя, Стрельцов, на заработки, только вот не имею такой возможности, – последовал ответ на просьбу Василия. – Военный флот – не производственное предприятие, а боевая составляющая министерства обороны. На нём денег не зарабатывают, а отдают воинский долг перед Родиной.

От слов командира у Василия ёкнуло внутри. Он собрался заявить, что готов полностью отказаться от своего денежного довольствия курсанта до окончания учёбы, а оставшуюся сумму обязательно возместит, только чуть позже. Напишет письмо сестре, и она вышлет деньги.

Готов был сказать, но не успел.

Послышался стук в дверь, в кабинете командира роты появился главный старшина Ольшанский.

– Разрешите, товарищ капитан третьего ранга, – произнёс он с порога. – Главный старшина Ольшанский из суточного увольнения прибыл без замечаний.

– Проходи, Борис, присаживайся. Ты как раз кстати, – командир роты указал жестом на стул. – Неприятный случай произошёл в первом взводе. Курсант Стрельцов спалил полтора десятка пар ботинок своих сослуживцев.