Тринадцать нарядов вне очереди - стр. 4
– Я уже в курсе, тащкаптреранга, – пояснил Ольшанский. – По этому поводу и заглянул к вам.
Главный старшина Ольшанский дослуживал последний месяц до демобилизации. Был он высоченного роста, широк в плечах, медлителен в движениях и говорил громовым басом.
В роте его уважали, с ним советовались, к нему обращались за помощью. Совсем недавно он вернулся из дальнего похода, к котором проводилось испытание нового образца аппаратуры, в разработке которой он принимал непосредственное участие. К тому же, он был представителем династии военных моряков.
Отец в звании капитана первого ранга служил в штабе Черноморского флота. Дядя Бориса, герой Советского Союза, погиб в битве за Севастополь, его фамилия была навечно занесена в списки личного состава школы, в которую попал служить Василий Стрельцов.
Аккуратно заправленная кровать героя стояла сейчас неподалёку от поста дежурного по роте.
– У тебя есть какое-то предложение? – спросил командир роты.
– Есть, тащкаптреранга, – пробасил Ольшанский.
– Говори.
– Прошу отпустить курсанта Стрельцова, я с ним лично разберусь. Появились кой-какие обстоятельства, о которых я предпочёл бы поговорить с вами наедине, – Ольшанский очень внимательно посмотрел на Василия.
– Ну, что ж, давай отпустим разгильдяя, если за него пришёл замолвить слово сам старшина роты, – улыбнулся Семёнов. – Иди, Стрельцов, подумай хорошенько о своём проступке.
Василий повернулся через левое плечо и, недоумевая, молча вышел из кабинета командира роты.
Ему не пришлось писать письмо родителям или сестре. Старшина Ольшанский спас его от постыдного прошения. О чём он говорил с командиром роты за закрытыми дверями – осталось в тайне. Одно лишь стало понятно Василию: Ольшанский досконально разобрался в случившемся и справедливость восторжествовала.
Ботинки на замену испорченным старшина Ольшанский нашёл в течение часа. Это были не новые «гады», а б/у, но в приличном состоянии. Уже перед самым отъездом на север Василий случайно узнал, что Ольшанский связался со старшинами других рот, и те, достав из потаённых уголков баталерок свои заначки, выручили друга.
Так ли было на самом деле – у Стрельцова не было полной достоверности, а вот в существование крепкой флотской дружбы и во взаимовыручку на флоте он поверил сразу.
Добродушный и немногословный великан Ольшанский преподнёс Василию поучительный урок, а разговор, который состоялся между ними в тот злополучный день, запомнился ему на всю оставшуюся жизнь.
После отбоя, когда курсанты улеглись спать, и в кубрике наступила мёртвая тишина, Василий услышал приглушённый голос дневального: