Тревожный Саббат - стр. 19

– Некоторые считают, что это место находится во Вьетнаме, – продолжил Заратустра. – Другие – что у каждого человека свой Шаолинь. И они ближе всего к истине. Я знаю одну девушку сногсшибательной красоты. И большую умницу. Она тоже искала Шаолинь.

– И нашла?

– Нет. Но была близка к нему.

Ким не понравилось выражение лица Асмодея. Она ощутила смутное недовольство и даже зарождавшуюся ревность.

– А кто сейчас живет в доме? – спросила девушка.

– Никто. Он старый, требует ремонта и солидных вложений. Раньше здесь проживала моя прабабушка, но она умерла несколько лет назад. Я наезжаю время от времени, навожу порядок, зимой протапливаю камин. Люблю побыть один, выпить чашечку кофе, полистать старый фотоальбом. Знаешь, сталкер во мне родом из этого дома, – сказал Асмодей.

Ким улыбнулась открыто, радостно, так, как не улыбалась никому:

– А мне покажешь?

– Покажу, если интересно. А впрочем, я заболтался. Проходите, располагайтесь. Сейчас я поставлю чайник.

Изнутри дом выглядел еще более несуразно. Антикварная мебель XIX века соседствовала с советской 60-х годов, а современный камин с гарнитуром времен Перестройки. На стене большой комнаты, куда привел гостей Заратустра, было нарисовано родовое древо с фотографиями предков.

Девушка уютно расположилась в кресле, поджав под себя ноги.

– Выпей пуэра. Это очень полезный для здоровья чай, который хранится в земляных хранилищах, – Заратустра протянул Ким фарфоровую чашечку, нечаянно коснувшись ее руки.

Фаерщица негромко вскрикнула и уронила чашку.

Лицо Асмодея мгновенно изменилось:

– Так, хватит заговаривать зубы. Ты должна рассказать мне все. О себе, о том, что связывает вас с Ингрид, о том, почему боишься прикосновений и почему так хочешь огня. У этого дома страшное запутанное прошлое. Он – живой, и ты действуешь ему на нервы.

– Прости, мне очень жаль, – потупилась Ким. – Это была дорогая чашка?

– Фарфор, – неожиданно улыбнулся Заратустра, вытирая лужу. – А ты похожа на Инея. Не внешне. А чем-то неуловимым в глазах. Как будто ты хранишь жуткую тайну.

– Я расскажу о себе все, – пообещала Ким.

– Мы надеемся на твою откровенность. Предельную откровенность, – сказал Заратустра, поставив перед девушкой новую чашку.

– Я задам первый вопрос, – вмешался Чайна. – Ты действительно равнодушна к отношениям между мужчиной и женщиной?

– Да, меня не интересует плотская сторона отношений, если ты об этом. А если о любви, то я в нее не верю. Считаю глупостью и… мифом. Людям надо во что-то верить, чтобы было ради чего жить. В любовь или Шаолинь – не важно.

– Ладно, оставим вопрос о духовном, вернемся к плотскому. Ты ненавидишь прикосновения, или это не более чем притворство?