Третий лишний. Бегство от одиночества - стр. 44
– Засунь подачку себе в задницу, я в ней не нуждаюсь! – она с трудом сдерживала пробивавшийся истеричный смех. Только самодовольный идиот мог сравнивать себя с Саймоном и Айзеком.
– Ах, ты, с…чка! – разозлился оскорбленный мужчина и попытался схватить ее за волосы, но Ханна пнула его по ноге. Удара каблуком с металлической набойкой оказалось достаточно, чтобы Аарон выпустил ее из рук и схватился на голень и заскулил: – Дрянь! Грязная с…чка!
Пользуясь случаем, Ханна выскользнула из угла. Зильбер попытался схватить за юбку, но не успел.
– Ты еще пожалеешь! Он всех бросает, и тебя бросит. И еще приползешь, умолять будешь!
К счастью, ключ торчал в замочной скважине. Отперев дверь, Ханна сорвала с себя фартук и швырнула ему в лицо.
– Сиди в подсобке, тискай сам себя и мечтай, грязная вонючка! – выкрикнула и выбежала на улицу.
Её возвращению раньше времени, миссис Грапл не удивилась, но почувствовав истеричное состояние квартирантки, предложила настойки, которую считала лучшим успокоительным, а потом как ни в чем не бывало продолжила вязать крючком. И лишь позже, когда Ханна успокоилась, поинтересовалась:
– Надеюсь, мистер Зильбер был сильно взбешен?
– Весьма, – коротко ответила Ханна, понимая, что и мистер Вуд, и миссис Грапл предполагали подобное, и лишь она оказалась наивной дурочкой.
Болтая об особенном рецепте рыбного пирога из горбыля миссис Макклай, обилии рябины и других ягод в этом году, наличии блох у Бандита, Ханна отвлеклась и забыла о произошедшем, однако как только вошла в свою комнату и закрыла дверь, воспоминания нахлынули с полной силой.
Отвратно вспоминать гадкие, потные руки и слюнявые губы. От отвращения к ущербному Аарону, смердящего кислятиной, ее передернуло. Она ненавидела себя за наивность и доверчивость, ненавидела Лидию, из-за которой нахлынули неприятности, презирала Зильбера и его вечно недовольную мамашу.
Умом понимала, что Зильбер совсем не ущербный, что для какой-то местной невесты он станет желанным мужем, с которым счастливица проживет всю жизнь и родит ему нескольких детей, будет рассказывать подругам, какой он замечательный, но только не она.
«Возможно, я излишне заносчива, высокомерна и желаю невозможного. Пусть такой, как Айзек, на мне никогда не женится, потому что я нищая служанка, но подобного Аарону я не смогу принять. Мало того, что повел себя как животное, так к его серой, нелепой внешности добавилась трусость. Как он, ущербный, мог подумать, что ему позволительно, что он смеет прикасаться ко мне? Скотина! Да, не каждому дана располагающая внешность, но что мешало ему признаться в симпатиях и попытаться добиться ухаживаниями моего расположения?» – распалялась она.