Тень над скульптурой - стр. 51
Затрещал телефон. Александр поднялся, схватился за трубку, предварительно показав на ту и, как бы извиняясь, пожал плечами.
– Да? – он вышел за пределы комнаты…
Карина скромно приютилась в хорошо обставленной прямоугольной и просторной гостиной, в какой строго преобладал дуб. Мебель дорогая, такая сколочена на века, сплетает атмосферу уюта и защищенности…
– Я завтра должен по делам отъехать… – затрезвонил он, вернувшись в комнату. – Так что придется подняться в восемь. Тебе не надо в ресторан?
– Стала бы пить, зная, что завтра на работу.
– Иди ко мне.
Она вытянула руки и поманила Александра к себе. Пустая бутылка шампанского не при деле стояла возле ножки ночного столика.
– Раз поймал меня в сети, так держи до конца. Береги, как золотую рыбку, и никуда и никогда не отпускай, особенно, сейчас, особенно, к той черной жизни…
Ночь была темной. С небес сваливалась морось. Окна покрылись покрывалом из мелких капель. Ни Луны, ни звезд. Электрический свет, поднимающийся с Земли, растворялся в насупленных облаках.
– Я никогда не был так близок к истине… Той самой, что тщательно скрывается от любого человеческого ума, а сейчас… Я близок к ней, а все равно не могу ухватить ее, но она приманивает и разжигает страсть. Я хочу, но не могу, и это бессилие только больше провоцирует, подначивает на отчаянные меры…
Тела наполовину накрыты одеялом. Темно-бордовое постельное белье, касаясь кожи, приятно шуршит. С поверхности шелка поднимается тонкий приятный аромат кондиционера. Невысокий торшер у изголовья кровати раскидывает по спальне длинные тени. Электрические лучи желтыми отблесками покрывают женские плечи…
– Почему молчишь?
– Не знаю, – по-смешному пожала плечами Карина. – Непривычно. И жаль, что тебе придется завтра уехать.
– Я работаю не по графику. Делов-то на несколько часов, потом свободен. Вернусь к обеду.
– Чем же ты занимаешься?
– Как-нибудь в другой раз.
– Почему не сейчас?
– Чтобы не спугнуть коснувшееся нас чудо… Иди ко мне.
3
Робкий стук рассек немое затишье кабинета. Так стучат маленькие, пугающиеся всякого лишнего шороха, женщины, еще не ходящие под пламенной эгидой верного мужчины или не наученные суровостью несправедливой жизни. Дверь медленно, жалостливо скрипнув петлями, приоткрылась.
– Александр Михайлович? – Мария нерешительно застыла на пороге. Дунь на нее, и она осенним листиком выплывет в коридор на ветреных волнах.
– Не стой там, присаживайся.
Она прикрыла дверь не до конца, словно организовав путь отступления в случае непредвиденной опасности. Бесшумной походкой прокралась к креслу. От старой темно-зеленой ткани, протертой временем и людьми, поднимался едва узнаваемый запах эпох, больше смахивающий на пыль…