Тень измены - стр. 22

– Так ведь дрожит малец-то, – нерешительным тоном ответил он.

– Не топи говорю, – рявкнула старуха. – Ловко приподняла голову больного и влила ему в рот несколько глотков темного отвара.

– Не надо, папенька, – пробормотал Иван, отталкивая ее руки.

– Бредит, – испуганно вскрикнула Александра.

– Ничего, сейчас полегчает, – качнула головой Мокша.

Мальчик стал дергаться, закатил глаза, потом обмяк, откинулся на подушку и замер.

Александра бросилась было к брату, но строгий взгляд знахарки остановил ее.

– Не тронь его, пусть поспит, – бросила старуха. – Злобный дух пытается овладеть душой мальчика, тьма жертву требует. Ты помолись покамест, княгинюшка, авось и смилуются боги над братиком твоим. А мне идти надобно. Попытаюсь запереть болезнь в теле животного.

Охрипшим голосом, выдававшим ее чувства, Александра спросила:

– Что значит запереть болезнь?

– Не думай об этом, девочка, – раздался скрипящий голос Мокшы. – Иди к брату.

– А если мальчика все-таки в город отвезти? – вмешался я.

– Нельзя ему, растрясете в пути, – рыкнула знахарка. – Да и река из берегов вышла, все дороги размыла. Только через седмицу дождь закончится.

– Как через неделю? Мы не можем столько ждать, – растерянно захлопала глазами Александра.

– Нельзя, княгинюшка, – ласково сказала Мокша, положив сухую старческую ладонь на руку девушки. – Если раньше поедете, не выдержит братец твой, помрет в дороге.

Александра беззвучно всхлипнула и поспешно отвернулась, пытаясь скрыть слезы, а знахарка схватила корзину, быстро вышла из дома.

Вслед за ней выскользнули и две соседки.

«Вот это угораздило меня в историю влипнуть, – размышлял я. – Одна только радость осталась – Александра».

– Успокойтесь, все будет хорошо. Он поправится, вот увидите, — слегка изменившимся голосом произнес я. – И вообще, если честно, я не верю этой старухе.

– Не знаю. Здесь больше нет никого, кто мог бы Ивану помочь, – тяжело вздохнула она. – Не ждите нас, если вода спадет раньше, поезжайте. Вы и так сделали для нас с Иваном слишком много.

– Странная все-таки эта знахарка. Не находите? – нахмурился я, проигнорировав слова Александры. – И почему она вас называет княгинюшкой?

Девушка едва заметно вздрогнула и отвернулась.

– Откуда мне знать, что в голове у этой женщины, – быстро ответила она.

– И то верно, – нахмурился я.

Тут дверь избы резко распахнулась.

– Корова наша помирает! – выдохнул запыхавшийся Пахом.

– Как помирает? – оторопело пробормотал Тимофей Ильич, вскочив из-за стола. – Утром же все нормально было.

– Зоренька моя! – громко вскрикнула Маланья, глиняный горшок выпал у нее из рук, разлетевшись на множество мелких черепков.