Тень Химавата - стр. 45
Внезапно сбоку с ревом выскочил утыканный стрелами слон. Он несся по полю, не разбирая дороги. На его шее вниз головой, с болтающимися руками висел мертвый махаут. Стрелки вцепились в края корзины, бессильные остановить безумный бег раненого животного.
Конь Гермея, испугавшись слоновьего крика, резко дернулся в сторону, при этом македонянин едва не полетел на землю.
Возница Раджувулы продолжал яростно нахлестывать лошадей. Царская квадрига пронеслась мимо. Гермею оставалось только проводить ее глазами и перейти на шаг.
Когда конь остановился, он в досаде ударил контосом в землю перед собой. Чтобы успокоиться, потребовалось время. Наконец македонянин расслабился в седле, кисло усмехнулся: ну что ж, шахматная партия проиграна – он упустил царя.
Но зато победил в битве!
Гатаспа, жрец школы пашупатов, говорил негромким бесстрастным голосом, словно рассказывал о чем-то обыденном.
Сегодня он был одет в дхоти из некрашеной холстины. Серая от погребального пепла кожа делала его похожим на восставшего из могилы мертвеца. На макушке словно осиное гнездо сидела покосившаяся джата из пушистых прядей волос. Казалось – ткни в нее пальцем, и оттуда с мерзким зудением вырвется туча маленьких злобных тварей.
Высокий лоб аскета пересекала трипундра[111], нанесенная сандаловой пастой, а над переносицей ярко выделялась бинди – жирная красная точка, которую шиваиты называют «Третье око». Под мохнатыми бровями, в щелках глаз, прятался внимательный гипнотизирующий взгляд.
Пашупат тщательно взвешивал слова, ведь он рассказывал гостям о боге, которому посвятил всю жизнь и которого те должны постичь и полюбить. Металлические амулеты, висящие связкой на груди, поблескивали в свете массивного бронзового канделябра.
Все трое сидели в главном зале чайтьи. Дамид отсутствовал – он отпросился у хозяина в Такшашилу на все время, пока тот проходит обучение в ашраме.
– Что ты будешь там делать? – спросил Аполлоний.
– То, что умею лучше всего – писать, – с улыбкой ответил кадусий. – На другом берегу Дамра Налы расположен Сиркап, город греков, думаю, что в Такшашиле их тоже хватает, так что без работы не останусь – писец нужен всем. Надо ведь как-то зарабатывать на обратную дорогу.
– Хорошо, – согласился тианец. – Когда ты мне понадобишься, я тебя найду.
Узкий лаз вел на деревянную веранду, в то время как кельи садху располагались в глубине чайтьи, по обе стороны от алтарного зала. Здесь всегда царила темнота, чтобы во время молитвы каждый аскет чувствовал на себе дыхание бога.
Изредка садху собирались в главном зале: проводили совместную медитацию для очищения загрязненной в миру души, занимались йогой, принимали в братство новых членов, а также изгоняли злостных нарушителей монастырского устава.