Ступени к лучшей версии себя. Маленький принц и великий святой - стр. 24
– Сиди здесь, пока я не вернусь! – сказал Хари Баба. Он легко дотронулся до макушки Капила рукой, повернулся на 180 градусов и растворился в свете уходящего солнца.
Капил опустился на камень и устроился поудобнее. Он не знал, как нужно правильно сидеть, как медитировать, о чем в этот момент думать, на чем концентрироваться. Какое-то время он ерзал и не находил себе места. Его ум то и дело перескакивал с мысли на мысль, как обезьяна, ужаленная скорпионом, с ветки на ветку. Казалось, тело начинало раскалываться пополам от жуткой боли, особенно сильно выворачивало коленные чашечки и тазобедренные суставы. Он зажмурил глаза еще сильнее и начал петь вслух мантру «Ом» так, как видел когда-то по телевизору. Внезапно он куда-то исчез.
Казалось, за несколько минут вся жизнь пронеслась в голове молодого и уже бывшего полковника авиации. Он видел своих родных и близких, вспоминал сложные отношения с отцом и невероятную любовь пребывавшей в постоянном страдании матери, видел дорогих сердцу братьев и сестру, разъехавшихся по миру. Перед его взором возникла Лакшми, которую он любил больше жизни и ради которой чуть не совершил преступление. Эта девушка была величайшей ценностью в его жизни, одновременно путем к цели и препятствием на этом пути. Всплыло воспоминание о том, как он мечтал о долгой и счастливой жизни с ней, но эта мечта в один момент оборвалась, а на ее место пришла невыносимая боль. Он увидел себя, сбрасывающего бомбы на людей, и сотни смертей, почувствовав в это мгновение внутренний холод и невыносимую боль.
Неожиданно воспоминания о прошлом прекратились, и он впал в состояние транса, уйдя куда-то далеко-далеко из материального, физического мира. Его тело растворилось, ум вышел за пределы самого себя и исчез в безграничном пространстве сознания. Ничего, кроме единения со всем сущим и невероятной сладости бытия, Капил не ощущал. Это было его первое быстрое самадхи, которое он получил благодаря благословению и шактипату[13] от своего коренного гуру.
Когда он открыл глаза, перед ним стоял все тот же маленький аскет с чайником и металлическим стаканом горячего масала-чая в руках и удивленно спрашивал его:
– Чего ты здесь сидишь?
– Вы же сказали мне сидеть здесь и не уходить, пока вы не вернетесь! – нехотя возвращаясь из своего глубокого состояния, ответил Капил.
– Три дня прошло, а ты все сидишь, – не унимался йогин. – Идем со мной. Пора тебе дать новое имя, принять саньясу – обет монашества – и познакомиться с другими отшельниками и сиддхами, твоей будущей семьей. Они те еще шутники!