Странненький - стр. 18
Я подумал, что у Париса, в общем, и не было хороших вариантов выбора. Кому бы из богинь он ни отдал предложенное Эридой яблоко раздора, война всё равно бы началась. Просто обиженку стала бы строить из себя другая бессмертная, и она бы сделала первый ход, только и всего. А дальше любая военная партия, как и в шахматах, развивается уже по избитому сценарию, ведь количество годных дебютов, увы, довольно ограниченно. В любом случае, в споры бессмертных лучше не лезть, ибо сам попадёшь под раздачу, как это и случилось в итоге и с Ахиллом, и с Гектором, и с Парисом. Не хотел бы я быть на их месте.
Изобилующий метафорами текст был сложным, и я задремал, как только нервяк от посещения главврача отпустил. Когда я проснулся, я был в палате уже не один. Видимо, пока я спал, ко мне подселили ещё одного паренька призывного возраста. Болезненно худощавый, чернявый, с застывшим выражением страдания на лице. Если у меня проблема была в том, что переживания вгоняли меня в ступор и оцепенение, то этот тип, кажется, был чрезмерно расторможенным. В носках без тапочек он тихо семенил по комнате взад-вперёд, останавливался перед окном и внимательно всматривался куда-то вдаль. Потом шарахался от него, как будто желая остаться незамеченным, и снова начинал ходить туда-сюда. Сделав несколько кругов, он снова подходил к окну, опирался ладонями на подоконник, щурился, пытаясь рассмотреть что-то, важное только для него, и опять отшатывался назад, после чего цикл повторялся. Моё присутствие он игнорировал напрочь, тотально пребывая в своём мирке.
Вот умеет же человек правильно изображать сумасшествие! – мысленно позавидовал я, и в этот момент он внезапно сел на койку и посмотрел на меня, будто услышав мою мысль.
– Прыкро. Завтра сепары повернуться в мисто, – сказал он. – Я нэ повынэн тут буты. Цэ помылка1.
– Откуда ты знаешь? – поинтересовался я, обрадовавшись, что у меня появился собеседник.
– Я мольфар, – пояснил он.
Про мольфаров я слышал немного, говорят это могущественные полуязыческие колдуны, живущие в Карпатских горах. Молва приписывает им управление погодой и целительство. Парень совершенно был не похож на образ мольфара из кино и литературы, но что-то такое, магическое, в нём и, правда, угадывалось.
– Здоровски, – одобрил я. – А как мольфары узнают такие вещи?
Он недобро глянул на меня исподлобья.
– Ты й сам знаешь.
– Если бы знал, не спрашивал бы.
Он криво ухмыльнулся:
– Знаешь. Просто боишься.
– Боюсь? Чего?
Он встал с койки и придвинулся ко мне так близко, что я почувствовал его дыхание: