Спаси меня - стр. 41
– Врёшь. Ты же Тереза.
– Нет. Извините.
Юлька из-за всего этого очень переживает, но теперь и у меня есть секрет, открыть который я не тороплюсь.
Моё появление на пороге дома той ночью было эпичным. Перепуганная, всклокоченная, в чьей-то старой куртке, едва прикрывающей мой зад и кроксах на босу ногу – в том, что смогла раздобыть для меня Нуркан – не удивительно, что при виде меня у подруги случился нервный срыв. Она плакала, хватала меня за руки, притягивала к себе и жарко, со всхлипами успокаивала, всё время повторяя, что всё пройдёт и всё будет хорошо.
Всё должно пройти, но не проходит. Розовые очки разбились стёклами внутрь, и теперь мои глаза нещадно кровоточат. Больше всего я боюсь, что превращусь в грёбанного Кая с ледышкой вместо сердца, потому у меня в жизни теперь и Эльза с Анной, и утренние оладьи со смородиновым вареньем и сгребание жухлых листьев в саду под жгущий в наушниках старый добрый «Рамштайн». Юлька меня не торопит, и я даю себе неделю на складывания из осколков моей жизни слова «вечность», где «мягкий знак» – мультики на диване в обнимку с трёхлеткой.
Её мама сидит в кресле, но по глазам вижу, что за сюжетом она не следит.
– В ресторан на Московской требуется управляющий. Я звонила утром, вакансия ещё открыта. Приглашают на собеседование, но нужны рекомендации. Как думаешь, где взять?
– Покажи нашу страничку в Инстаграме. Ни одного плохого отзыва.
– Да, можно и так, – тянет Юлька, пока тролли на экране поют про неполадки. Что называется, актуалити.
– Хорошее место?
– Говорят, ничего. Туда Катя устроилась кондитером.
– Две свободных вакансии в одно время? Тенденция не очень. Зарплату задержат или начальник самодур, – предполагаю я.
– Думаешь, есть подвох? – волнуется подруга.
– Съезди. Посмотри. У тебя чуйка лучше, чем у меня.
– Что есть то есть, – соглашается Юлька и тут же с чувством добавляет: – Как же я не хотела, чтобы ты работала в «Точке»!
– Мой уход с самим клубом никак не связан.
– А с чем тогда?
– С призраками прошлого, – говорю я, не задумываясь.
Марусина рука тянется к моему лицу и с размаху ударяет по носу.
– Ай, ты чего?
– Мисяите!
– Да ты этот мультик наизусть знаешь! – возмущаюсь и тихонько дёргаю её за хвостик.
– Ни мисяй!
– Всё же я съезжу, – говорит Юлька, разумно не заостряя внимание на моей фразе о призраках.
И это правильно. Что мертво, умереть не может.
Лестница не кончается. Длится и длится. Я бегу по ней и почему-то думаю о том, что завтра очень будут болеть ноги. Всегда, когда бежишь на спуск, ноги болят сильнее, чем на подъём. Я уже знаю, что внизу никого нет, как и наверху. Это удивительно, потому что обычно здесь всегда много народу. Для «Точки» два часа ночи – время пик. И всё же, мне везёт. Впервые, пожалуй, за всё это время: я действительно никого не встречаю и ужом проскальзываю в ближайшую к лестнице дверь.