Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга вторая. Июнь - стр. 67
Царствования XIX века представляют собою смену периодов реформ и «подморозок» (выражение философа К. Леонтьева). «Подморозки» Николая I и Александра III на некоторое время задерживали процессы внутреннего распада. Но как только цари-реформаторы Александр II и Николай II начинали давать свободы – бурление темных сил начиналось с новой силой. В борьбе со смутой благочестивые цари были обречены, ибо длящийся неосознанный ими грех цезарепапизма лишал их опоры на Православную Церковь, симфония с которой сделала бы их власть несокрушимой.
Злой насмешкой кажется утверждение некоторых историков о расцвете церковной жизни в России в XIX веке. Если бы это было действительно так, откуда бы взялись катастрофа 1917 года и все последующие ужасы? Нет, XIX век был расцветом российской бесовщины, буйным разрастанием ядовитых кустарников, насажденных Петром I и Екатериной II в веке XVIII. Благочестивые цари-реформаторы позабыли завет апостольский: начальник… не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему зло (Рим. 13, 4) – и из ложно понятого милосердия попустительствовали злоумышленникам, готовившим гибель православному царству. А Мать-Церковь со связанными руками и заткнутым ртом, со слезами на глазах могла только смотреть, как силы зла растлевают и толкают в пропасть погибели русский народ Божий.
Николай II (правил 1894–1917) отличался особым благочестием, святостью личной своей жизни и последовавшей мученической кончиной. В его царствование совершился целый ряд торжеств русского Православия, среди них – прославление преподобного Серафима Саровского. Царь даже обещал подумать над созывом Собора для восстановления Патриаршества. Слишком долгие раздумья над этим погубили его и его державу. Благочестивый Николай II не решился бы на отречение от престола без патриаршего благословения – и ни один Патриарх такого благословения не дал бы.
Среди всех внешних и внутренних причин российской катастрофы есть одна страшная, доселе никем не замеченная. Известно, что Россия выигрывала, блистательно выигрывала Первую мировую войну. Оставалось только последнее усилие, только немного терпения – и была бы победа, и перед Российской империей открывался путь к издавна вожделенной цели: завоеванию Константинополя.
Большевистский кошмар монархисты пытаются объяснить абстрактным «грехом русского народа». Да, наш народ грешен и многогрешен, но не в том, в чем его обвиняют, – не в грехе против помазанника Божия, не в цареубийстве. Царя предало и продало, довело до отречения его ближайшее окружение: либерально-вольнодумное дворянство и чиновничество. Царя погубила февральская клика: либерально-вольнодумные бизнесмены, профессора, юристы, журналисты, писатели, земские деятели, учителя и прочая. Большевики явились только исполнителями их приговора, палачами царя и государства, которых им отдала на растерзание эта свора. Революцию совершили февралисты, большевикам для захвата власти достаточно было слабого толчка – переворота: они сами изумлялись и поначалу не верили той легкости, с которой пала перед ними Российская держава. А народ хранил верность и любовь к царю-батюшке до последнего: только когда отречением Николая II у народа была отнята опора, большевистские агитаторы сумели прельстить его завистью к богатствам издавна чуждых и постылых ему верхов. Тогда началось безумие братоубийства, гражданская война. Причем в большинстве армий Белого движения тон задавали все те же либералы-февралисты – к примеру, в армии Врангеля монархические организации вынуждены были существовать подпольно. Обломки верхнего слоя, выброшенные в эмиграцию, только там начали понимать, чего лишились, и обратились к идее «Православие и самодержавие».