Скачок. Психология духовного пробуждения - стр. 28
И в более общем смысле великий даосский текст «Дао дэ цзин» (кстати, это мой любимый духовный текст, наряду с Упанишадами) описывает пробуждение в терминах восстановления спонтанности, открытости и бескорыстности, которые свойственны детству. Удивительным образом перекликаясь с учением Христа, который призывал нас «быть как дети» [6], «Дао дэ цзин» тоже советует нам «стать как малое дитя» и говорит, что «кто наполнен Дао, тот подобен новорожденному» [7]. Примечательно, что на физическом уровне основная цель даосских практик саморазвития (таких, как тайцзи и цигун) состоит в том, чтобы помочь телу стать столь же пластичным и податливым, как тело младенца, и ум при этом тоже становится открытым и гибким, отражая состояние тела.
Тогда как в духовных системах даосизма, буддизма и индуизма концепция пробуждения играет центральную роль, то в так называемых авраамических религиях (иудаизм, христианство и ислам) она далеко не столь заметна.
В книге «Упадок» я высказал предположение, что развитие монотеистических религий отображает углубление отделенности эго от мира. Погрузившись в чтение антропологических текстов в рамках своих исследований при работе над «Упадком», я с изумлением обнаружил, что большинство первобытных народов Земли в наше время не являются теистами в том смысле, в каком мы понимаем это слово ныне. (Например, согласно статистике социального антрополога Ленски, лишь 4 % современных охотников-собирателей имеют представления о некоем «боге-творце, который как-то озабочен нравственными проблемами человечества») [8]. Народы, избежавшие «упадка», не верят в богов, которые присматривают за миром и руководят его событиями. Вместо этого у них есть представления о некой духовной силе или энергии, которая пронизывает мир, а также об индивидуальных духах, которые влияют на природные явления. Подобно богам, духи способны управлять природными явлениями – вызывать заболевания, дожди, перемену ветра. Однако их не воспринимают как антропоморфных существ, наподобие богов, – скорее как абстрактные энергии и силы, что-то наподобие смутной дымки.
Представление о богах как антропоморфных сущностях с некими личностными качествами стало результатом усиления чувства эго. С одной стороны, это стало отчетливым признаком того, насколько обездуховленным сделался мир. Если прежде первобытные народы считали окружающий мир священным и фактически поклонялись природе, то теперь священное ушло из мира природы. Ныне «священное» сосредоточилось в определенных местах (церкви и храмы), а также в определенных людях (священнослужители). «Божественное начало» переместилось в иной мир – оно больше не живет среди нас. В то же время идею о существовании богов можно воспринимать как реакцию на одиночество и чувство неуюта, которые ощущают люди в наше время. Вера в богов, приглядывающих за миром и управляющих его делами, стала психологической реакцией на чувство неуверенности и отделенности. Эта вера помогает людям воспринимать мир как более доброе и упорядоченное место, дает нам ощущение защищенности и безопасности. Кроме того, вера в то, что боги всегда находятся где-то рядом и присматривают за нами, помогает людям как-то смягчить ощущение «изолированности эго», или одиночества во вселенной.