Символ веры - стр. 32

– Золото! – плечи Комарина вдруг опали, как от великой усталости.

Анисим пальцем выковырнул из мешочка самородок величиной с ноготь, покрутил его равнодушно:

– Хлеба бы…

– Энто же золото! – возмущенно воскликнул Яшка. – Не понимаешь, что ли?! Мы на него не только хлеба, мы на него…

Анисим вздохнул:

– Сейчас-то чего с него толку?

– Ну, дурень! – суетился Комарин. – Теперь будем жить! Еще как будем жить!

– Не наше оно, золото, – досадуя на приятеля, напомнил Белов.

Опустившись на чурбан, Яшка Комарин наклонил голову и долго смотрел на Анисима:

– Ты в своем уме? Ты чего, впрямь думаешь, что покойничек золото на стол выложил просто так?

– Может, и не просто, – согласился Анисим, машинально потянул к себе кусок валяющейся рядом с высохшей лепешкой бересты, удивился, разглядев на ней какие-то знаки. – Глянь-ка, ты грамотный…

Комарин выхватил бересту, вгляделся:

– Буквы! Старик, значит, написал… – и медленно, почти по слогам, стал разбирать: – «Люди добрые… Сегодня помру… Похороните как следоват… Припасы в ларе… Ермил…» Вот! – закричал Яшка. – А ты говоришь «не наше»! Все наше! Ермил обо всем позаботился, оставил все добрым людям! То бишь нам с тобой, Аниська!

Не торопясь, они хлебнули из четверти, закусили промерзшей лепешкой и вышли из избы. Топором, найденным в зимовье, нарубили сухих сосенок, расчистив от снега площадку, разожгли широкий костер. Твердо решили: деда Ермила по-христиански положат в землю. Пусть пока мерзлота оттаивает.

– Гроб бы сколотить… Только из чего? – оглядываясь по сторонам, проговорил Белов.

Комарин раздумчиво протянул:

– Не может быть, чтобы такой хозяйственный мужик, как наш дед Ермил, и о таком деле не подумал… Не поверю, быть того не может!

Они обошли зимовье и под снегом, наметанным к задней стене, действительно отыскали покоящийся на поленнице дров выдолбленный из кедрового ствола гроб.

– Ишь, экую домовину дед Ермил сработал! – одобрительно присвистнул Комарин и, почесав затылок, с сомнением в голосе спросил: – Дотянем ли?

– Дотянем, – кивнул Анисим, приподнимая широкий конец домовины.

Кое-как они втиснули гроб в зимовье, бережно уложили в него негнущееся тело старика, сходили за крышкой. Анисим взял медный чайник, стоящий на печке, пошел к реке, а Комарин принялся за детальный осмотр избы.

Когда Анисим, вскипятив на жарко пылающем костре воду, вернулся, Яшка с довольным видом сообщил:

– Живем, Аниська! Жратвы хватит! Два ружья имеется, припас к ним! Сетешка! До весны проживем… На, завари.

Белов взял пахучие ломкие смородиновые листья и бросил их в чайник. В зимовье сразу запахло летом.