Серебряный змей - стр. 33

– Папа, я вернусь, – пообещала ему. Встала, прошлась по комнате. Мной вновь овладела злость. – Вернусь и отомщу за вас с мамой.

– Ненависть порождает ненависть, – ответил отец, тяжело закашлялся, чего ранее я за ним не замечала. – Император… он…

Новый приступ не дал ему договорить. Дон Диего прижал платок к губам, повернулся на бок. Седрик мягко, но настойчиво оттеснил меня в сторону.

– Вам лучше уйти, – произнес он. Я не сопротивлялась. Покинула комнату, сбежала по ступеням вниз, едва не запутавшись в платье. Упала на софу. Отец умирал, не нужно быть лекарем, чтобы понять это. Умирал и прощался со мной, будто не верил, что мы встретимся вновь. Как страшно, как больно видеть страдания дорогого человека и не иметь возможности облегчить их!

Собственные рыдания заглушили другие звуки. Я не сразу поняла, что управляющий звал меня, но не решался прикоснуться. В его глазах я видела ту же тоску, что мучила меня. Он был так же беспомощен и страдал от осознания этого.

– Он давно болен?

– Несколько недель. Запретил беспокоить вас понапрасну, лечился сам, постепенно пошел на поправку, но недавние события подкосили его.

– Ты… – я замолчала, не зная, могу ли доверять ему. Седрик был верен отцу, как его отец моему деду. Члены его семьи поколение за поколением служили роду ле-Бер, и я решилась:

– Ты знаешь об аресте Густаво?

– Капитан слишком громко кричал о совершенном вашим кузеном преступлении и требовал выдать сообщников, – мужчина вздохнул. – Дон Диего пытался воззвать к голосу разума, но этот наглец поднял руку на хозяина. Если бы гроза и последовавший за ней пожар не привлекли его внимание, он вряд ли успокоился бы так быстро.

Я вскрикнула и тут же зажала рот руками. Мерзавец ударил моего отца, перевернул весь дом, разыскивая меня, и ушел безнаказанным. Так вели себя завоеватели, а не защитники. Император окружил себя такими же подлыми и беспринципными людьми, как он сам. Стоило ли удивляться?

– Сеньорита Арселия, – Седрик наклонился ко мне, будто хотело поведать секрет, – в Гвадаливирском заливе живет моя сестра. Вы могли бы переждать там какое-то время, пока все не уляжется.

– Нет, благодарю, – я села, вытерла слезы. Три дня, проведенных в беспамятстве, были последней уступкой обстоятельствам. Пора было взять себя в руки. – Мне есть, где остановиться, Розалия все подготовила. Позаботься об отце, пока меня не будет рядом.

– Сделаю все, что смогу! – управляющий приложил руку к груди, поклонился.

… Никто не вышел проводить меня. Я загодя простилась с тетей, получила письмо и охранный амулет, который Розалия собственноручно надела мне на шею. Не стала задерживать тетю: она могла облегчить страдания папы. Я только расстроила его своими визитом, но не могла уехать, не простившись.