Сердце ведьмы - стр. 40
А деревенские линчевали меня просто так, за здорово живешь. Ведьма?! Как будто они не знают с самой зимы, что в лесу живет подозрительная тетка, продающая на редкость эффективные отвары и обереги. Почему раньше их все устраивало, а теперь подняли бунт против меня?
Все эти мысли пронеслись в моей голове в один миг, и после них осталась лишь звенящая, отчаянная пустота. Я посмотрела на лес. Сбежать? А если поймают? Я вспомнила, как безвольно обвисло тело моей матери, насаженное на копье инквизитора.
Перед глазами встала мутная пелена. Сердце вновь забилось, и это было в тысячи раз больнее, чем когда оно просто висело окаменевшей тяжестью в груди. Я вздрогнула. Досчитала до десяти, контролируя каждый вдох и выдох. И только успокоившись, шагнула вперед, выныривая из клубов дыма. Мои волосы были скрыты под найденной на крыльце тряпкой.
– Что вам нужно? – надсадно прохрипела я.
Дым заполнил мои легкие, и притвориться больной теткой не составило труда. Горло адски першило, глаза слезились, словно в них песка насыпали. Я сразу же замерзла на ветру в тонкой сорочке. Лишь разгорающийся костер за моей спиной мог согреть, но идти к нему я не спешила.
– Вакулина жена как проснулась, сразу прокричала что-то про травницу, – сказали в толпе. – Вот и пришли.
– Отвечать будешь, – произнес другой голос. – За поступок свой!
– Я сняла проклятье Дива, – прохрипела я, – и за это меня решили сжечь?
– Хватит про дивьих людей! Все видели, как ты в печную трубу полезла, Вакулиной женой оборотившись.
Люди согласно загалдели. Их недобрые взгляды пронзали меня насквозь. Вряд ли мне удастся их переубедить. Я открыла рот, собираясь попросить их отпустить хотя бы “племянницу”, но не успела произнести ни слова. На пригорке появились новые люди. Я различала лишь их силуэты. Один из них стремглав кинулся вперед, пролетел сквозь толпу и врезался в меня. Мы повалились на траву и кубарем покатились вниз, с пригорка, на котором стояла изба, к колодцу.
Я кое-как остановила нас, зацепившись за корень дерева. Теперь мы лежали рядом друг с другом: я и пухленькая женщина с безумной улыбкой. На шее у нее болтался широкий кругляш из черненого серебра, сделанный под старину.
– Благодетельница наша! – всхлипнула она. – Сынок-то мой все убегал и убегал, никак поймать не могла. Ножки маленькие, всего полгодика назад бегать выучился, а столько прыти! Уж я Славку звала и звала, – продолжала она. – Да все никак! Гляжу, ямка впереди, вот-вот бухнется, и тут услышал меня! У меня пелена будто с глаз спала. Увидела я, что посреди Чащи стою, хотя до того думала, будто по огороду бегаю. А впереди могилы, как есть говорю, две могилы разверстые. Славка чуть в одну из них не угодил, да ты будто за руку его отвела подальше. Страх на меня напал! Схватила я у тебя сыночка и побежала, куда глаза глядят. Уж лучше в Чаще заблудится, чем у тех могилок подмоги ждать. Светлобог миловал, скоро людские голоса послышались. Нас добрые ребята кликали, к ним и выбежала. А они и говорят: откуда ты тут с сыночком? Вакула с тобой дома остался, не далее как три часа назад с ним тебя видели. Поняла я, что с мужем ведьмовское отродье сидит, да лишилась чувств. Успела лишь вымолвить, кто меня из колдовского плена вызволил. Ох, тетушка!