Сердце ведьмы - стр. 42

– Открывай, – крикнул мужской голос с той стороны. – Открывай, травница!

Я поняла, что это инквизитор-альбинос. Он едва не вышибал ударами дверь. Натянув на руки перчатки, я торопливо отворила дверь. Испугалась, что ее попросту выбьют.

За ней стоял взбешенный альбинос, придерживая другого инквизитора. Тот низко свесил голову и буквально вис на товарище. Я заметила, что его одежда изодрана, а руки у обоих перепачканы в крови.

– Дай пройти, – велел альбинос.

– Нет, – отрезала я. – Лечить буду, но в дом не пущу.

– Его нужно положить!

– Сама занесу!

Альбинос яростно сверкнул алыми глазами и скинул товарища на меня. Я чуть не повалилась на пол от тяжести. Крякнув, потащила раненного в дом.

– А ну не подглядывать! – крикнула я.

Дверь в дом захлопнулась. Я кинула раненного на топчан, ногой спихнув большую часть шкур и одеяло. Еще не хватало, чтобы мне тут все перепачкали.

Мужчина глухо застонал, но в себя не пришел. Я срезала с него одежду. Увиденное привело меня в шок. Среди застарелых шрамов багровели три глубокие полосы от когтей, уже потемневшие по краям. Ну конечно! Эти идиоты сунулись к дивьему народцу и получили от короля новых шрамов. Альбинос ведь тоже за бок держался!

Я не удосужилась повязать платок, так что теперь инквизиторы видели волосы и мое лицо. Настоящее лицо. Надо прикрыться, пока раненый инквизитор ничего не заметил.

Его притащили к тетушке Аде, старой сварливой ведьме, травнице, что вылечила дочь Йозефа. Без платка и перчаток он легко поймет, кто перед ним.

Карга. Та самая злая ведьма из сказок. И эта карга долгое время вертит хвостом перед инквизицией, притворяясь племянницей травницы.

Раненый застонал. След от когтей монстра стремительно чернел. Начиналось отравление. Я мигом забыла про маскировку и прочие глупости. Мужчина нуждался в моей помощи. Я вытащила настойку на мальвазии и торопливо влила ему в рот, силой заставив глотнуть. Инквизитор распахнул глаза, почувствовав, как по горлу скатывается алкоголь.

– Вы же запретили делать отвары с магией, – сказала я. – Пришлось выкручиваться. Дрянь, знаю. Но что поделать?

Продолжая бормотать себе под нос всякую чепуху, я стянула с него остатки рубашки. Торс инквизитора покрылся бисеринками пота. Мышцы подрагивали и тяжело перекатывались под кожей, когда мужчина пытался подняться. Я уперлась ладошкой ему в грудь, заставляя замереть, и достала пинцет и зелье для очищения раны.

– Терпи, – велела я, склоняясь над ним.

– Убить меня хочешь, ведьма?

– Хуже. Вылечу, а потом приворожу. Будешь всю жизнь страдать от любви вперемешку с ненавистью.