Седьмая сестра - стр. 34
– Мне пора, – неприязненно выдала я, чувствуя зуд в ногах. Если честно, уже задыхалась от нехватки кислорода и мерзких тайн, что выливал на меня Фролов.
– Вот и чай, – перебил Вадим Никанорович. – Как не выпить чайку на дорожку? Ну и славно, хорошая девочка. Вы же сами хотели узнать про Грига, а теперь гнушаетесь слушать! Разумеется, Тами сбежала, едва прочитала записку. Ради сестры Григ Москву спалит, что ему жизнь одного негодяя.
– Кто б мог подумать, – пробурчал Обухов, вновь подсовывая мне конфету, – что холодный Григорий способен на чувство.
– Брось, курсант, – отмахнулся Фролов. – Даже мертвой душе нужен свет во тьме.
– Снова восхищаетесь Воронцовым? – послышался незнакомый голос, звонкий, таящий насмешку. – Ай-ай, Вадим Никанорыч, хватит петь дифирамбы врагу.
Я едва повернула голову, чтобы рассмотреть вошедшую. Молодая женщина лет тридцати, полноватая и курносая, мокрые волосы липнут к плечам. И звучит необычно, неправильно, будто украла чужую мелодию. Словно кто-то хрустит каблуком по фарфору, добивая осколки судьбы. Так могла бы звучать я сама…
Она эхо? Существо без мелодии? Разве такое возможно?
– Людмила, – представилась незнакомка. – Командор, на улице жесть.
Фролов заговорщицки подмигнул и прижал палец к губам.
– Да подумаешь, мадридские тайны, – надула губы Людмила. – Гроза началась, я вся вымокла. Так что дайте скорее еды.
Она хотела налить себе чаю, но курсант отчего-то ей не позволил. Данила ловко выхватил чайник прямо из рук Людмилы, сунул пакетик остывшей картошки и вновь удрал в недра конторы, обещая Люсьен кипяточку покруче.
Я посмотрела на чашку, которую крутила в слабеющих пальцах, потом – внимательнее – на Фролова. Тот, не особо скрываясь, прятал конфеты в карман.
– Как же не вовремя ты появилась, – погрозил обиженной Люсе. А мне протянул лист бумаги. – Аля, голубушка, последний вопрос, и я отпущу вас на волю. Вы сказали, на бумаге был вензель. Сможете вспомнить какой? Нарисуйте хотя бы в общих штрихах. Вдруг зацепка появится? Я должен понять, кто мутит воду и срывает мирный договор Изнанки. Кто смеет расставлять ловушки Григорию и злить самого Кондашова.
Я послушно взяла карандаш и задумалась. Нарисовала петлю, вторую, добавила завиток. И вдруг поняла, что это змея. Даже услышала шелест бумаги, схожий с шипением разозленной рептилии. Стебли травы и тело змеи, скрытые в изящном наборе линий, но, не вслушавшись в эту мелодию, полную угрозы и яда, ни за что не угадаешь тайный смысл вензеля.
– Мамочки! – ужаснулась Людмила. – Только этого нам не хватало. Отпуск отменяется, да, начальник? А я уже билеты купила…