Сакральные символы Ведической Руси - стр. 13

Орнамент андроновской культуры

Мы разделяем точку зрения тех исследователей, которые убеждены в освященном традицией, глубоко значимом содержании андроновского орнамента: ведь не случайно сосуды именно с таким декором помешались в могилы, т.е. они, вероятно, действительно выполняли функции родового или племенного знака, были своеобразной «визитной карточкой» в путешествии умершего к предкам, которые по этим орнаментальным «письменам» должны были узнать члена своего рода, своего племени. В этом смысле орнамент на андроновской керамике выполнял функции оберега, защищая своего владельца на пути в мир иной или прося богов о милости. Таким образом, мы еще раз можем констатировать, что ковровый орнамент андроновской посуды был, вероятно, своеобразным знаком, символом родовой и этнической принадлежности человека, чьи вещи были декорированы именно данным орнаментом. В этом своем значении, он, по-видимому, сохранялся в карасукскую эпоху (12—7 век до н.э.), когда зарождается «скифо-сибирский звериный стиль», и в тагарское время (7—1 век до н.э.), так как наряду с изображениями животных на знаменитых минусинских ажурных поясных пластинах часто встречается орнамент, характерный для декора андроновской керамики, в частности решетки из S – образных элементов. Распространенные на Среднем Енисее в 3—1 век до н.э., эти пластины встречаются на территории Ордоса и Внутренней Монголии, что видимо было связано с начавшимися еще на рубеже бронзового и железного веков миграциями населения южной окраины западносибирской тайги и более южные и восточные районы.

Тагарские изделия

Таким образом, мы можем констатировать, что традиционный орнамент, состоящий из меандровых, свастических и S – образных форм, характерный для декора андроновской керамики, бытовал на территории Западной Сибири, в частности Минусинской котловины, вплоть до первых веков нашей эры. Некоторые из этих орнаментальных мотивов доходят до Ордоса и Внутренней Монголии. В реликтовом, фрагментарном виде многие андроновские композиции продолжали жить в искусстве народов Сибири вплоть до наших дней.

Возвращаясь к европейской части нашей страны, в данном конкретном случае к северорусским землям, мы должны сказать, что вопреки господствующему до сих пор в науке убеждение в той, что для северорусского региона характерны, прежде всего, сюжетные композиции, как в вышивке, так и в браном ткачестве, геометрически орнамент играл еще до 20—30 годов 20 века огромную роль в текстильном декоре. Причем на браных проставках, выполненных руками северорусских крестьянок в конце 19- начале 20 века сохранились не отдельные элементы андроновского орнамента, не поздние его трансформации, а целые орнаментальные комплексы классического коврового узора, о ритуальном характере которого говорилось выше. Такие орнаменты, решенные в большинстве случаев в древней красно-белой цветовой гамме, состоящие из меандров, треугольников, зигзагов, ромбов, свастик, «гуськов», оформляют зарукавья, подолы и оплечья женских рубах, края передников, пояса, концы полотенец, т.е. ритуальные, сакрально отмеченные вещи, выполнявшие кроме чисто бытовых еще и магические и обереговые функции. Как и во всем андроновском орнаменте, в северорусском браном ткачестве композиция делится на три горизонтальные зоны, причем верхняя и нижняя зачастую дублируют друг друга, а средняя, как правило, несет на себе важнейшие с точки зрения самантической значимости узоры. Именно здесь можно встретить самые разнообразные мотивы меандра, «гуськов», свастик, абсолютно идентичные андроновским, и их схождения поразительны.