Рябина в шоколаде - стр. 37
Он без слов распахнул передо мной дверь внедорожника. Я только увидела логотип Тойоты, но в модели не разобралась. Чемодан и рюкзаки полетели назад. Найл сел вперед и велел пристегнуться — да что же я так торможу! Он же не тормозил — мне не видно было спидометра, но водитель явно не соблюдал скоростной режим, когда вылетел за ограждение взлетной полосы. Наверное, перепутал машину с самолетом. Благо фар было уже целых две. Но тьма оставалась непроглядной. Ни одного фонаря вдоль трассы, а фар Тойоты хватало лишь на то, чтобы высветить желтую разделительную полосу. И все… По обе стороны лес — черный…
— Здесь хлеб пекут вечером, — ответил Найл, когда я, чтобы не молчать, спросила, а не поздно ли для магазинов.
Как-то совсем не похоже, что с минуты на минуту появится населенный пункт. Но он появился — жалкими огоньками одиноких домиков. Потом из темноты вынырнули уличные фонари, а за ними аж целая улица, на которой мы и встали около украшенных рождественскими лампочками сараев, выстроившихся друг за другом, точно склеенные между собой спичечные коробки — вот ты какая, одноэтажная Америка… Это ты?
Но ответа я не получила, потому что Найл взял своей сухой рукой мою влажную и потащил меня без всяких объяснений в темный переулок, с одной стороны которого тянулся длинный сарай, а с другой — железный забор, как в аэропорте. Снова темно — фонари хоть и есть где-то там вдалеке, но лампочки в них, наверное, последний раз еще при Рузвельте меняли! Найла вел нюх, а меня он просто подгонял. Булочная! Только бы живот не начал подвывать в унисон!
— В полночь можно взять хлеб только с черного хода. Вообще-то его можно тут взять всегда, чтобы не стоять в очереди, но это секрет местных.
— А… — только и могло что вылететь из моего не закрывающегося от изумления рта.
Сдобой пахло все сильнее и сильнее, но одинокий фонарь по-прежнему ничего не освещал — мы двигались на ощупь: я во всяком случае крепко держалась за дедушкину руку, чтобы не оступиться и не остаться ни на секунду одной в этой трущобе! И тут Найл неожиданно завернул под крышу, которую, казалось, перекинули между домами. Тут уже горели лампы, освещая пустые столы и лавки. А в тупике окно, открытое, с прилавком: из него тут же выглянула тетка в красной косынке и приветливо помахала Найлу рукой — завсегдатай, ёлки-палки… Какой же тут гадюшник…
— Будешь выбирать сама или предоставишь выбор мне?
— Вам!
Я плюхнулась на скамейку и сжала коленки. Да, не так я представляла себе быт гавайских миллионеров.
— Нет, малина точно не нужна. Знаешь же, что я не экспериментирую со вкусами. И без клубники… Мне с собой на завтра. Дома есть и масло, и плавленый сыр, это не проблема. Хорошо, рулеты с корицей можно. Да, как всегда, на двадцатку. Благодарю…