Русланиада - стр. 64

Кажется, брату надоело. Он предложил сестре потрогать животное и что-то добавил невнятное, отчего зверь оживился и тяжело задышал, сглатывая. Сестра отказалась.

– Что тебя не устраивает? – спросил брат, кладя руку на шею зверю.

Сестра фыркнула. Всего не перечислить. И не о чем здесь говорить.

– Это животное! Я не понимаю, чего ты хочешь, брат!

– Сделать вашу жизнь лучше.

– Нам не нужен никто, кроме тебя, – ласково заговорила сестра, стараясь не глядеть на зверя.

– Я не точно сказал, – сдавленно выдохнул он. – Я хочу, чтобы вы жили. Много лет. Чтобы не умерли осенью.

– Я не понимаю.

Сестрица покачала головой. Я тоже не поняла.

– Просто послушай, – он закрыл глаза и потёр переносицу. – Этот… это животное хорошо поддаётся дрессировке…

– Что такое «дрессировка»?

– Это… способ сделать какое-нибудь животное полезным в хозяйстве.

– Что такое «хозяйство»?

Он снова закрыл глаза.

– Скажи мне, – подумав, начал он, – ты была бы рада, если бы можно было отучить их, – он кивнул на тушу на дыбах, – нападать на вас?

Сестра задумалась.

– Да, но…

– Отлично, – перебил её брат.

– Но они неисправимы, беспросветны, – быстро вставила сестра.

– Смотри, – одновременно с ней говорил брат. – Я был в их стае. (Я ахнула и зажала рот). Они не тронули меня. Я говорил с ними. Я говорил с ним при тебе. Он понимает речь!

Сестра недоверчиво решилась глянуть на зверя, но очень кратко. Она самая смелая из нас, но всякой смелости есть предел. Кроме смелости брата.

– Что тебя в нём не устраивает?

Сестра фыркнула.

– Дотронься до его руки…

– Нет! – испуганно возмутилась она. – Он грязный, вонючий…

Она пятилась.

– Мог бы и сам догадаться… – пробормотал брат будто не ей и взялся за верёвку…

Я лежала в траве холодная и не смела двинуться, будто сверху придавили камнем.

– Отойди, – сказал брат сестре.

Дважды просить не потребовалось. Он уволок упирающегося зверя, намотав отвязанный конец верёвки на кулак. За задними лапами зверя в земле оставались содранные борозды. Он упирался, взрыкивал. Брат не давал ему припасть на четвереньки.

Сестрица подковыляла ко мне. Бухнулась в траву рядом, уронив руки на подол. Её била дрожь. Я подтянулась на животе, обняла её вокруг пояса. Она благодарно погладила меня по голове.

…Брат вернулся довольно быстро. Тёр зверя своей одежей. Зверь был мокрый.

– Он купал это чудовище? – спросила сестрица вслух.

Я не стала отвечать, онемела. Но и так видно – купал. Брат привязал к стволу мокрую верёвку, проверил крепость узлов. Сестрица неохотно поднялась. Она остановилась в трёх шагах от зверя. Брат мыл его так, что он был весь красный, взъерошенный и отфыркивался. На морде стали заметны не только глаза и зубы, шерсти на ней значительно поубавилось. Раньше была грива поверху, грива понизу, теперь и там и там остался короткий слой тёмного меха.