Пташка для Сокола или Солнце души моей - стр. 29

Алия внезапно остановилась у почти облетевшего куста роз.

Что её там могло заинтересовать? Одни сухие ветки, шипы, да пара уцелевших чудом листьев. Но она протянула руку, аккуратно, чтобы не уколоться, потрогала что-то там, и внезапно улыбнулась.

Кажется, это была первая настоящая улыбка, которую он увидел на её губах – тёплая, добрая, светлая, искренняя.

Шункар едва удержался, чтобы не окликнуть её в окно. Так хотелось знать, что же пробудило в сердце этой колючки радость.

Сокол понимал, отчего она стала такой. После всех испытаний, что уже выпали на долю этой девчонки, ещё и не так кусаться и жалить начнёшь. Но как бы ему хотелось, чаще видеть на её дивном лице вот такую нежную, тёплую улыбку.

Вскоре Алия исчезла в доме, а Шункар ещё долго стоял и смотрел на бледно-жёлтые камни, по которым только что ступали её босые ноги.

Мыслей в голове уже не было, лишь какие-то смутные ощущения: мимолётные прикосновения к её коже, аромат волос, горячие слезы, впитавшиеся в его рубаху, мягкость её тела, тихий стук сердца, жар дыхания, горестные рыдания, яростное пламя в синих глазах. Он собирал по осколкам всё, что принёс этот день, и выходило так, что теперь эти обрывки, мгновения рядом с ней и заполняли всю пустоту его одиночества, складывались в какой-то новый, причудливый рисунок, как кусочки цветной смальты в заморской мозаике.

***

12. 12

За всеми этими непростыми разговорами и ещё более тяжёлыми думами Шункар напрочь забыл про обед. Зофия, не дождавшись, сама явилась напомнить, что пора бы хозяину подкрепиться.

Причём времени с тех пор, как его покинула Алия, уже минуло больше чем достаточно, а Сокол и не заметил.

Это уже начинало пугать по-настоящему.

Может, этой колючей девчонке, в самом деле, подвластны какие-то чары? Иначе как объяснить, что рядом с ней он словно переставал замечать мир вокруг?

Он далеко не юнец и знал разных женщин, его не смутить нагим телом или жарким поцелуем. Но этой дикой Пташке не нужно было даже прикасаться, чтобы разжечь в нём огонь желания. И уже одно то, что она просто стояла рядом, смотрела на него, говорила, пусть даже и колкие дерзости, наполняло сердце таким непривычным восторгом, трепетным и жарким. Он почти ничего про неё не знал, но, чудилось, будто способен угадать даже её мысли. Никогда прежде ни одна женщина не пробуждала в суровой душе воина таких странных чувств.

Даже сейчас, усевшись за щедрый стол и рассеянно поблагодарив Зофию, Шункар забрасывал в рот еду, почти не замечал дивного вкуса блюд, приготовленных доброй старой веллой. Все его мысли снова были о хрупкой, нежной Пташке, которую он совсем недавно бережно держал в своих объятиях.