Причина его одержимости - стр. 6
Господи, как сложно-то!
– Это тебе спасибо за то, что позволил увидеться с Аришей.
– Она расстроена. Ей нужна мать. Тебе не за что меня благодарить. Пойдем.
Кир наклоняется через меня и открывает дверь, как будто я сама не смогла бы. Растерянно ступаю одной ногой на тротуарную плитку. Кир придерживает меня за предплечье.
– Только ничего ей не обещай касательно будущего.
– Почему? – напрягаюсь в момент.
– Потому что сперва нам нужно поговорить.
– О чем? Виктор мертв. Я хочу… – осекаюсь, услышав за спиной плаксивое:
– Кирилл!
Пулей вылетаю из машины навстречу Ари, но Кир умудряется меня опередить.
– Привет, мелкая, – подхватывает мою дочь на руки. – Как ты? Я приехал сразу, как только смог. Реветь будешь? Ну, ладно. Реви, если хочется.
Как зачарованная, кошусь на то, как Кир укачивает в руках Аришу. Кир… Укачивает мою дочь. Меня же та как будто даже не замечает. И это больно. Мучительно. Невыносимо. Нет, конечно, я понимала, что встреч раз в неделю совершенно недостаточно для того, чтобы сохранить нашу близость, но я старалась. Я делала для этого все. Однако теперь, видно, стоит признать – ни черта у меня не вышло. Если уж Кирилл Арише роднее матери, холодный, безэмоциональный Кирилл... Я провалила миссию.
Сжимаю пальцы на ручках висящей на плече сумочки, не в силах отвести жадных глаз от этой парочки.
– Что теперь будет? Я так боюсь, так боюсь… – ревет Ариша.
– Все будет хорошо, мелочь. Я же рядом. Ирина Викторовна наябедничала, что ты с утра ничего не ела.
– Я не хочу.
– Голодовка, значит?
– Нет, просто не хочется.
– А я жутко проголодался. И мама с работы. Может, все-таки присоединишься к нам за столом?
Ариша выныривает из своей нычки на плече брата.
– Привет, – машу рукой я.
– Сегодня разве понедельник?
Я зажмуриваюсь, пряча слезы. А чтобы в голос не завыть, как хочется, прикусываю губу. Подумаешь. Ничего не случилось. Ари просто привыкла к тому, что мы встречаемся по понедельникам, и, уж конечно, она не хотела меня обидеть этим замечанием. Никто не виноват, что ее простодушные слова так по мне лупят. И в том, что я опять и опять разлетаюсь на части.
Губы дрожат:
– На понедельниках настаивал твой отец. Сейчас, – глотаю готовое сорваться «когда его не стало», – мы можем видеться чаще, – уверенно заканчиваю я. Кирилл в ответ на мои слова сощуривается. И хоть его взгляд все так же безэмоционален, я словно вживую слышу: «ну, я же тебя просил – ничего ей не обещай касательно будущего!».
Знаешь что? Иди на хрен, мальчик. Это моя дочь!
Достаю из сумочки бумажные салфетки, вынимаю одну и, подойдя к ним поближе, принимаюсь стирать Аришины слезы. К счастью, та безропотно принимает мою заботу. Я почти заканчиваю, когда слышу над головой странное жужжание.