Причина его одержимости - стр. 8
– Этот плед вязала я, когда была тобою беременна.
– Правда? Очень красиво. А вот я не умею вязать.
Чуть подсохшие глаза Ариши вновь затапливает влага. Она грустит по Виктору, хотя ее, как любого ребенка, довольно просто отвлечь.
– Я тебя научу, если хочешь.
Ариша кивает и даже выдавливает из себя слабую улыбку, но это и отдаленно не та радость, которую она демонстрировала Киру еще каких-то двадцать минут назад. Я стараюсь себя убедить, что в этом нет ничего такого. Ариша скоро снова ко мне привыкнет, и мы еще обязательно все наверстаем. Вот только легче мне почему-то не становится. За ужином я едва могу скрыть собственную подавленность. Что-то я совсем некстати расклеилась. Кинчев бы меня такой не узнал. Стены, что ли, эти на меня так подействовали?
Немного посидев за столом, Ариша убегает смотреть мультики. Мне становится еще более некомфортно. Если она своим щебетом еще как-то разбавляла тягостное молчание, то теперь нас окружает звенящая неуютная тишина.
– Почему ты так на меня смотришь?
– Ты изменился.
– Таким я тебе нравлюсь больше?
Выгнутая бровь. Бесстрастный взгляд. Господи, как же он меня бесит! Вот какого хрена?
– Ты симпатичный мальчик, Кирилл. И наверняка знаешь это.
Я смотрю прямо в его глаза. Пусть не думает, что ему удалось меня смутить. Хотя, пожалуй, эта его широкая белозубая улыбка все же достигла цели. Чертов псих!
– Да, знаю.
– Мы будем обсуждать твою внешность, или все же вернемся к более важным вопросам?
– Например?
– Я хочу восстановиться в родительских правах. И забрать Аришу к себе.
– Исключено.
Опустив руки под стол, принимаюсь с остервенением теребить край шикарной скатерти, которую, если мне не изменяет память, когда-то я и покупала.
– Почему ты думаешь, что твое мнение в этом вопросе имеет значение?
– Потому что ты, похоже, настолько увязла в жалости к себе, что совершенно забыла учесть интересы ребенка.
Это настолько наглое заявление, что у меня просто нет слов! По крайней мере, цензурных.
– Послушай, Кир. Давай не будем ходить вокруг да около. Я понимаю, чего ты боишься, и…
– Я? Боюсь? И чего же?
– Того, что я, восстановившись в родительских правах, стану совать нос куда не следует.
– Это куда же?
– Но поверь, мне ничего не нужно. Я ни на что не буду претендовать.
– Ты и не сможешь ни на что претендовать, – безжалостно и в то же время ровно замечает пасынок. – На момент смерти вы с отцом были в разводе уже шесть лет.
– Я имею в виду, что не стану претендовать на наследство Ариши! – взвиваюсь я, потому как не могу отделаться от ощущения, что этот пацан специально выводит меня на эмоции. – Мы откажемся от него, чтобы тебе не мешать, – уже спокойнее повторяю я. – Нам ничего не надо, Кирилл. Я просто хочу вернуть дочь. Вот и все.