Повстанец - стр. 50
До конца дней своих будут вздрагивать, услышав слово «повстанец». И просыпаться в холодном поту, увидев во сне хотя бы смутную, тенью промелькнувшую картину его мира, его жизни.
Так, может, и ради этого стоит жить? Оставить на память этим мерзавцам страх. Страх, который заменит им совесть. Страх, который не даст им высунуть нос их их зловонной норы.
«Сопротивление не бывает бессмысленным, Аден… Так, кажется, говорил этот человек. Тот, что пришёл к нам в город незадолго до начала войны. Тот, что уговаривал их бросить город и уходить в лес, пока не поздно. А ведь тогда мало кто ему поверил. Мало кто его послушал. А ушли вместе с ним – вообще единицы. А потом было поздно…»
Аден наклонился к женщине, взял её ладони и начал их массировать.
– Ой, спа,.. – прошептала она.
И не смогла договорить. Слабость охватила её и язык почти не слушался.
– Я кому! – завопил охранник и подскочил к доктору.
Сопровождавший их сержант демонстративно сплюнул на пол и отвернулся.
«Тоже мне… выслуживается» прошептал он.
Довольно громко, так, что доктор услышал.
Услышал, кажется, и жандарм, отчего взбеленился ещё больше.
– Я кому сказал! – сорвался он неа визг и стволом автомат ткнул доктора в живот. – Тебя мало учили?! Мало били тебя, урод?! Стоять! Не двигаться! Пристрелю, ублюдок!
– Женщине плохо, – с трудом сохраняя спокойствие, ответил Аден. – Вы видите, она сознание теряет. У неё руки сдавлены наручниками, кисти уже посинели. Снимите их, пожалуйста. У неё начнётся некроз тканей…
– Ишь ты, заботливый, – прошипел охранник. – О себе подумал?
– Я доктор,.. – начал было Аден, но охранник наотмашь ударил его по щеке.
– Ты никто! – выкрикнул он. – Пыль бункерная! Ничтожество! А вот я – доктор. В отличие от вас всех, шарлатанов. Я-то ей помогу, не сомневайся!
Охранник ударил женщину прикладом по голове. Откинувшись от удара назад, она затылком удрилась о стену бункера и, потеряв сознание, спозла вниз.
– Вот так, – удовлетворённо сказал жандарм.
Наклонился над женщиной и, набрав код на наручниках, снял их.
– Теперь, лекарь, потащишь её на себе, – сказал он доктору. – До самой расстрельной ямы можешь ей помощь оказывать.
И улыбнулся, довольный собственной шуткой.
«А ты задница, Эшбер» произнёс в спину охраннику сержант и фонариком посветил на упавшую. «Если ты её убил – я тебе лично нашивки посрываю!»
Охранник обернулся и приложил палец к губам. Потом показал на дверь.
Сержант прислушался.
Точно, дождались. Вертолёт!
– Внимание! – сказал сержант. – Эшбер, выводи арестованных.
Аден услышал нарастающий частый стрёкот, постепенно переходящий в треск, и, наконец, в тяжёлый, оглушающий грохот и рёв.