Поветрие - стр. 58

– Это верно, – кивнул Фрязин. – Бросать людей – это последнее дело.

И в этот-то миг Максима, который дотоле просто сонно плелся за ними и вяло следил за беседой что-то словно толкнуло затылок. Обернулся он и увидел, что из окна на самом верху воеводина терема кто-то смотрит на него. Пригляделся и разглядел женское лицо, или даже скорее девичье – с распущенными темными волосами и немного угловатыми чертами лица. Цвета глаз было не разглядеть, но они, казалось, смотрели именно на него, однако стоило ему обернуться, девушка от окна отпрянула, и видение исчезло, так что Максим даже засомневался, в самом ли деле ее видел.

9. Глава восьмая, в коей рыцарь совершает подвиг на глазах у прекрасной дамы

– Значит, так, молодцы, – говорил Фрязин, медленно проходя перед выстроенными в линию стрельцами. – Кто из вас на охоту ходил, тот знает, как оно делается. Рассаживаем вас по засидкам – позже я каждой ватаге расскажу, где ей сидеть. Дальше вот это удалец, – он указал на Максима, стоявшего тут же и разминавшегося перед предстоящей пробежкой, – побежит вот оттуда вон туда, выманивая всю погань из домов, а если выйдет – и с лесной опушки. Ежели повезет, то их вылезет до сотни, и всех их он поведет за собой промеж засидок, словно собака, которая зайца гонит. Вся эта орава, конечно, растянется, кто-то начнет отставать. На отстающих будете наскакивать из засады, рубить бердышами. Как рубить – я вам показывал. Только не нападайте, если их рядом больше двух. Они глупые, но проворные. Ежели окружат вас – беда, ни бердышом, ни саблей не отмашетесь.

После боя обязательно все ко мне, и, если кого тварь укусит – обязательно скажите. Я знаю, как их укусы лечить, ничего не бойтесь. Но боже вас упаси это скрыть. Болезнь эту можно победить только в самом начале, покуда она вам в самую печенку не проникла. После этого – хана.

– А каково оно? – спросил один из стрельцов, худощавый молодой парень с куцей козлиной бороденкой и высоким голосом. – Как эта самая болезнь ощущается?

– Это вам лучше спросить у упырей, – Фрязин усмехнулся. – Когда повылезают, можете поймать одного и спросить: как ты себя, братец, чувствуешь? Только сперва к дереву его привяжите, а то неровен час. Вообще же могу сказать, что после укуса меньше, чем через день, начинается горячка, начинает человек бредить. В бреду он обычно кроет всех кругом херами, самых близких ему людей может ругать последними словами. Происходит это от того, что душа его бессмертная постепенно замещается лютой злобой, бесовским наваждением – бог его знает, чем. Это лучше попы расскажут. Важно тут, что чем дальше, тем меньше остается в нем человеческого. Какой бы он при жизни ни был говнюк – в болезни он сперва станет втрое хуже, а затем вовсе начнет превращаться невесть во что. Не в зверя даже, потому что и звери такими не бывают. Просто в какой-то кусок лютой злобы. А потом умрет, а злоба от этого не исчезнет, а станет еще лютее. Вот и все.