Поветрие - стр. 59
Над улицей повисло невеселое молчание. Фрязин, кажется, понял, что заканчивать речь надо чем-то повеселее.
– Но вы ничего не бойтесь, ребята, – продолжил он. – Кто не станет зевать, а будет делать, что я сказал, тому бояться нечего. Твари эти быстры и сильны, но ума у них немного, а то бы они уже весь христианский мир, поди, заполонили бы. Драться с ними можно. Кто из вас постарше, те, может, слышали, как в прошлое-то поветрие с ними воевали. Ничего мудреного нет. Побьете их – будет вам от воеводы награда, а там, глядишь, и царь пожалует.
– Дождешься, как же, – проговорил один из стрельцов, низкорослый детина постарше Фрязина, почти уж седой. Фрязин ему ничего не отвечал, а товарищи на него зашикали.
– Опять ты за свое, Митяй! – рявкнул Четков. – Ты мне тут людей не мути! Сказано – побьем, значит – побьем!
– Да я что… – Митяй сплюнул на землю. – Побить-то известно, побьем. Нас бы потом за этакое не побили только. А то известно ж… упырей-то вроде как нет, значит, как их бить-то можно.
– Ну, и что, что их нет?! – рявкнул Чертков. – Вот побьем – и впрямь их не будет, да и вся недолга.
– Да я что, – снова загундосил Митяй. – Я не супротив. А тоже инда жуть берет. У меня тоже в Нижнем-то жена, детишки, скажем.
– Эх ты, фефела! – прикрикнул на него Чертков. – Детишек-то наделал, а ума не набрался! И то сказать: дело это нехитрое, можно и без ума сладить!
Стрельцы в ответ хохотнули, но как-то без огонька. Днем-то, пока шли работы и учение, многие из них хорохорились, предвкушая грядущее дело. Но сейчас лихости у них поубавилось. Солнце уже почти село, только последние его лучи выглядывали из-за кромки леса на другом берегу Волги. Невдолге оно совсем сядет, и тогда из разоренного почерневшего посада начнут вылезать упыри.
За день их, несмотря на Фрязинское руководство, нашли немного: все-таки обойти все дома и облазить все погреба в городе было невозможно. Значит, они еще остались и в городе, и в окрестных лесах.
Мертвецов влечет к живым, это Максим знал из зимних рассказов Фрязина. Они чувствуют, где люди собрались, и тянутся туда. Потому-то и город – единственный на десятки верст вокруг, оказался словно во вражеской осаде – не уйдут они отсюда до тех пор, пока не вломятся в городище, не опустошат, не перегрызут глотки всем живым, кто там остался.
Зная это, стоять вот так за воротами на закате было не больно-то приятно. Воевода, вон, их здесь своим присутствием не почтил – предпочел любоваться картиной с крепостной стены. Когда Максим поднял глаза, одутловатое лицо городского головы и ворот его волчьей шубы виднелись над верхушкой частокола, а рядом – Максим даже вздрогнул – показалось все то же девичье лицо, виденное им вчера. Максим уже смекнул, что это не кто иная, как воеводина сестра, оказавшаяся на его попечении после смерти их родителя.