Полторы унции бога - стр. 31

Мы переспали в первое же свидание. У нас была конференция, во время которой Ляйсан выступала с речью. Она представляла восточный филиал нашей компании. Самое удивительное, что ни одной эмоции она не проявила и ничем не выразила свою заинтересованность, но во время встречи я постоянно смотрел на неё: как она часто одёргивает длинный пиджак, добавлявший ей лет, как попеременно снимает и надевает туфли под столом. Очевидно, они натёрли ей стопы. Но никто, уверяю, никто даже близко не догадался, что ей больно и неловко, что хочется поскорее уйти. Возможно, больше всего меня как раз и покорила эта манера держаться полностью холодно, отчуждённо. А позже начало раздражать: никаких эмоций. Даже если мы ссорились, то ссорились в беседе, по громкости не превышающую обычный разговор. Интонации почти не менялись. В постели она чуть раскрепощалась, но каждый раз я понимал, что Ляйсан далека от настоящего эротического забытья.

После конференции я её догнал, что было несложно — она шла медленно, уверенно, прямо, несмотря на жгучую боль от содранных в кровь пяток.

— Тебя подвезти? — нисколько не удивившись и не задавая прочих наводящих вопросов, спросила Ляйсан.

Волосы её переливались нефтью — богатая точёная красота роскоши. Я подумал, как было бы здорово гладить эти волосы на уровне моего паха.

В машине она сразу сняла пиджак и туфли.

— Хочешь, я поведу?

— Давай.

Ляйсан не стала кокетничать. Позже я понял, что она вообще кокетничать не умеет. Наверное, поэтому до двадцати девяти лет Ляйсан была девственницей, а первым её партнёром стал незнакомый взрослый мужчина. Он написал ей сообщение в сети: «Хочешь, сделаю тебе куни?». Ляйсан ответила: «Давай».

— Может, заедем куда-нибудь в кафе? Перекусим.

— Знаешь что-то сто́ящее?

— Да, знаю.

— Тогда поехали. Я в этом городе плохо ориентируюсь. Но, возможно, осталась бы здесь жить.

— Ты уже думала об этом?

— Да, когда ты сейчас подошёл, я подумала: я бы осталась здесь жить.

— Ради меня?

— Почему нет? Переведусь в основной филиал. Здесь наверняка платят больше.

До этого разговора мы пару раз общались по телефону, а остальное время переписывались. Исключительно по работе. Флирт? Намёки? Ничего подобного. Абсолютно ничего. Идеальное соблюдение делового этикета.

— Не против, если я закурю?

— Против. Но можешь покурить после.

— После чего?

— После того, как поцелуешь меня.

Мы поцеловались, после чего Ляйсан расстегнула ширинку на моих брюках, и я смог исполнить свою недавнюю фантазию о её волосах.

Наверное, мы могли бы с ней ужиться, не появись Дэни. А Дэни не просто появилась, она взорвала мою жизнь, и всё остальное на время померкло. Вначале это казалось чем-то нереальным, фантазийным. Ляйсан приезжала раз в месяц, и раз в месяц я уезжал к ней. Итого у нас было примерно четыре дня из тридцати, чтобы не наскучить друг другу и не забыть друг о друге. При этом Дэни находилась в Италии, слала мне интимные фотки, развратные голосовые сообщения, писала длинно и жгуче о том, что было бы, окажись я рядом. Когда я пропадал на несколько дней, Дэни понимала, что я сейчас с Ляйсан. Конечно, ревновала, но, по крайней мере, знала, что остальное время я буду с ней, насколько смогу. Пусть даже виртуально.