Полторы унции бога - стр. 24
— Пойдём, — сказал я, когда машина наконец остановилась.
Сара выглянула в окно. Она не узнавала район: дома, деревья, дворы — всё ей было незнакомо. Я же добрался сюда по памяти — много лет назад я уже заходил в тот неприметный подъезд на углу, без вывесок и указателей. Возможно, с тех пор что-то изменилось, но почему-то я был уверен в обратном.
— Пойдём, — сказал я Саре повторно и направился открывать дверь с её стороны.
Она вышла молча. Даже если бы хотела что-то сказать, ей бы не дал дождь. Вдвоём мы побежали к подъезду. Я нашёл звонок и нажал на него. Нам открыли.
Никто не спросил, откуда мы и зачем пожаловали.
В конце концов, должны же существовать такие места на карте, где любые уточняющие вопросы противоестественны.
Хотя что может быть естественнее любопытства? Благодаря ему человеческая цивилизация непрерывно развивается, идёт постоянный прогресс — всё нужно узнать, уточнить, исправить, сделать понятным, удобным, читаемым. Загадки влекут и раздражают, и любая таинственность хороша лишь в заданном отрезке от «неизвестно» до «освоено», причём желательно, чтобы отрезок этот был сопоставим с размерами человеческой жизни. Увы, так бывает далеко не всегда. И большинству земных загадок времени на отгадку потребовалось значительно больше, чем даже несколько поколений людей. А иные по сей день далеки от ответов почти также, как в те периоды, когда наши предки ещё ходили на четырёх лапах подобно зверям. И лично я сомневаюсь, возможно найти ответы на такие вопросы как сущность бога или химический состав души. Да, и в этих направлениях часто происходят поползновения, но проползло ли человечество хоть сколько-то в нужную сторону?..
— Тебе не страшно? — спросила Сара, стоя передо мной и глядя мне в глаза.
Серое вещество её радужки напиталось светом луны, бьющим в грязно-горчичный тюль на окне, и стало металлическим, тяжёлым, похожим на свинец. Алхимики древности наверняка захотели бы превратить эти глаза в золото, но я уже был почему-то уверен — там нет ни золота, ни каких-либо иных драгоценностей.
Когда впервые раздеваешь женщину, всегда немного кажется, что знаешь её всю, и теперь лишь стряхиваешь последнюю незначительную преграду. Но мне не хотелось думать о Саре как о чём-то завершённом, хотя бы потому что изначально не хотел ничего начинать с ней. Можно сказать, я заранее разочаровался в любой её таинственности и волшебстве, чтобы меньше очаровываться. Но её голые плечи вибрировали так красноречиво и искренне, что я не сдержался и поцеловал её в шею.
А затем ответил: