Полторы унции бога - стр. 23

Этим людям нужно поговорить без телефона, без свидетелей, без любых других участников. И как кстати небо заволокло тучами — звёзды были бы тоже лишними. Всё сделалось настолько лишним, что я вдруг понял, что зря до сих пор не умер. Зря всё ещё вдыхаю никотин, зря не объяснил Дэни, что она заслуживает лучшей судьбы, чем кактус, Бон-Бон и я.

— А может, я не хочу ничего другого, — ответила бы Дэни. — Ты меня не думал спросить?

Она бы непременно ответила именно так. Я знаю её словарный запас. И знаю её почти также, как она знает меня, только чуточку хуже. И лишь поэтому она сейчас не стала мне ни звонить, ни писать. Другой или другая на её месте уже оборвали бы провода, обзванивая друзей, родственников и морги. Другой или другая требовали бы объяснений немедленно. Но Дэни оставила котёл невысказанной злости на потом. К тому моменту, как я вернусь, вся злость укипит до малюсенького концентрированного сгустка, почти твёрдого, но прожигающего насквозь всё, к чему притронется. Во мне останется новая дыра, много дыр, под градом слов Дэни я превращусь в решето, и едва ли смогу ей внятно объяснить, что и почему творилось со мной рядом с чужой женой в машине, стоящей на безымянной обочине.

Мы молчали, а дождь накрывал всё сильнее. Дождь, который я не должен был застать, но застал. Возможно, из-за такой несуразности мне всё больше чудилось, будто бы вокруг не осталось ни одной живой души. Я и Сара одни в целом свете. Нам уже не выбраться ни из этой машины, ни из этого дождя. У нас на двоих осталось немного времени и кислорода до того момента, когда мир затопит окончательно.

7. Глава 1. (Ч.6)

Я завёл мотор.

— Не хочу домой, — сказала Сара. — Точнее — я очень хочу домой, но только в том случае, если туда не надо ехать, не надо выходить из машины, прощаться, отворачиваться, идти до подъезда, потом ждать лифт, потом искать ключи. Потом заглядывать в квартиру и спрашивать Кирилла: «Чего не спишь?». Он скажет: «Тебя жду». И мы станем улыбаться друг другу. Он до утра будет заниматься обработкой фотографий, а я буду пить чай. Или вино, если ещё что-то, что осталось дома. И я буду думать, вспоминать, заново проговаривать какие-то обрывки сказанного, уже не так, как это прозвучало в жизни, а совсем иначе — как было бы правильно, но не было. Лучше бы просто щёлкнуть пальцами и очутиться в квартире, мгновенно. Раз — и уже всё переменилось. Не больно. Не совестно. Нечего переозвучивать в голове.

Дорога повела на автостраду. Через несколько километров я свернул. Дворники работали так быстро, что приходилось притормаживать и каждый манёвр совершать с предельной аккуратностью.