Размер шрифта
-
+

Полторы унции бога - стр. 12

— Он ещё и курит! А где курение, там и наркотики!

— Господи! Ты наркоман?! Скажи мне правду! Ты наркоман?! Господи, за что мне это?!

Чуть позже мне припишут в различных сочетаниях алкоголизм, приверженность религиозным сектам, употребление запрещённых веществ всех категорий, блуд и разврат, само собой, психические расстройства, физические патологии, участие в преступных группировках, воровство, каннибализм, растление несовершеннолетних, порочные связи с педагогами. Впрочем, весь список вспомнить трудно. И осложняется данная задача тем, что ничего из перечисленного мной не совершалось или почти не совершалось. И если уж продолжать говорить о днях рождения, я едва ли припоминаю свои праздники весёлыми событиями. Лучшие из них попросту стёрлись из памяти, потому что во время них не происходило ровным счётом ничего.

— Давай посмотрим на ситуацию под другим углом, — продолжал Лео. — Теперь у тебя есть шанс хоть что-нибудь написать.

— В каком это смысле — «хоть что-нибудь»? — напрягся я.

— Ну, вспомни, к примеру, тот твой роман, — Лео хихикнул. — Ну, как его, ну?.. Что-то там такое, эпическое, уже не помню, что. Сколько лет прошло, как ты его начал и бросил? Лет десять?

— Я не бросал. Я отложил на время.

— Да на какое время? — вновь усмехался Лео. — Тебя самого-то червячок не точит?

— Какой ещё «червячок»?

— Обыкновенный. Червячок самолюбия.

— Объясни.

Не глядя, я плеснул себе вина, закурил. Лео сделал то же самое.

— Пожалуйста! — он сделал широкий жест, вознося бокал в руке к потолку. — Мы все устроены так, что настоящее удовлетворение нам приносят лишь завершённые дела. Пусть даже мелкие. Это позволяет нам говорить о содеянном в прошедшем времени: «Я выучил», «Я построил», «Я дошёл», понимаешь? Всё остальное — «я учу», «я строю», «я иду» — действия незаконченные и бесполезные. Ну, идёшь ты куда-то там, а где результат? Результат будет тогда, когда наконец-то дойдёшь.

— Неправда, — ровно ответил я, — процесс достижения тоже имеет свой смысл.

— Имеет, — согласился Лео. — Только он никому неинтересен. Что ты можешь предъявить по факту? Шёл, шёл, а вдруг в итоге не дойдёшь? Учил, учил, а в итоге едва ли что-то выучил. Силы приложены, но выброшены в пустоту.

— Хочешь сказать, что те, кто шёл к какой-нибудь вершине, к тому же Эвересту, но не дошёл — замёрз, сорвался или вернулся ради безопасности — ничего не добились? Их старания канули в пустоту?

— Именно это я и хочу сказать, — промурлыкал Лео с довольной физиономией, радуясь тому, сколь мудрую речь он толкнул. — И особенно это касается тех вещей, которые человек выбрал для себя сам. Бросив задуманное, он просто смирился с бессилием, показал свою несостоятельность, сдался. Видишь ли, для мужчины нет ничего более гнусного, чем смирение. Не мне тебе об этом говорить. Ты и сам горел своей идеей написать книгу, помнишь?

Страница 12